Вот он! Асисяй! Тот же безумный солнечный комбинезон, длинный яркий шарф, вот разве что пышная шевелюра чуть поредела и будто запылилась. Что у него в руках? Веревка?!
Да, именно так. Клоун решил покончить с собой. Но клоунам умирать не положено, «низя!». Веревка оказывается бесконечно длинной, и ее вытягивание из кулисы постепенно превращается в игру. Что же такое, в конце концов, то есть где же этот конец? Игра слов оборачивается игрой смыслов. За другой конец веревки держится еще один чудак, и, судя по всему, с теми же целями. Его и выдергивает на сцену Асисяй. Конец веревки найден, но конца скитаниям, кажется, не предвидится.
Наш, только наш! № 22
Вячеслав Полунин. А мой собственный процесс понимания, что такое клоунада, шел долго — через эксцентрику, немую поэзию, клоунаду, уличный театр, карнавал, постепенно расширяя границы. Начиная с Евреинова эта история с театрализацией жизни так зацепилась в ХХ веке…
Марина Дмитревская. Ненавижу эту путаницу театра и жизни! Тогда все теряет смысл.
В.П. А я обожаю! Когда очень сильная жизнь и сильный театр! Наверное, ты не видела никогда настоящего карнавала!
М.Д. Я не про карнавал, я про Евреинова.
В.П. Весь ХХ век, особенно его конец, проверяет эту тонкую грань «жизнь-игра» — в какой момент это жизнь, а в какой — игра? Проверять это — для меня огромное удовольствие. Есть мифологичекий клоун, который всегда продолжает играть после смерти сына. Наверное, поэты почувствовали, что в фигуре клоуна существует это — игра на вершине, в момент трагедии реальной жизни. Через дверь клоунады я вышел на дорогу, которая вела туда. Об игре написаны десятки пьес, это постоянная тема театра и кино, но карнавал — наивысшее выражение этой идеи (я обожаю книжку М.Бахтина, это моя библия). Сама ситуация освобождения личности в карнавальной атмосфере, разрешение себе свободы (карнавал одной ногой находится в жизни, другой — в театре) — это вершина. Тогда актер или эстетика театральности становятся провокаторами для вовлечения людей в стихию игры, тогда все люди дают открыться той части своего существа, которая стремится к освобождению. Карнавал — осовобождение всех людей от комплексов и запретов через игру! Это хоть короткая, но идеальная жизнь: пусть временно, но я свободен!
<…>
М.Д. А в Англии дураков много?
В.П. Знаешь, я не замечал дураков даже тогда, когда работал в России.
М.Д. У нас-то дураков очень много!
В.П. Может, это наша идея?
М.Д. А существует в какой-то форме ностальгия по вещам, оставленным здесь?
В.П. То, что я делаю, особенно в «Snow Show», вызывает у русских ностальгию. Все хорошее я привез туда: маленький домик с трубой, свет в окошках, снег — это очень красиво, это то, что я люблю с детства. А главная ностальгия — это мой спектакль, я по нему страдаю, я им болею, переживаю расставание с ним…
Право выходить в окно (беседу с Вячеславом Полуниным ведет Марина Дмитревская). № 22
Комментарии (0)