«ВОЙЦЕК»

Театр им. Ленсовета
Режиссер Ю. Бутусов

«Войцек» ворвался в театральное пространство города стремительным властным танго. Его резкие, отрывистые аккорды скорее напоминали марш, нежели «знойную» мелодию страсти. Люди в черных, причудливо разукрашенных шинелях (художник — Александр Шишкин) кружили по гладкому накренившемуся помосту, лихо прищелкивая каблуками. «Шибче! Шибче! Шибче!..» Как и в предыдущем спектакле, существование героев режиссер подчинил беспрерывному движению. Мелодия Тома Уэйтса «I’ll be gone» («Я буду идти») с ее бесконечными вариациями одной и той же музыкальной фразы стала в спектакле темой изнурительного круговращенья жизни, ужасающего в своем обыденном бесстрастии. Здесь был совсем иной танец, нежели в «Годо»: Владимир и Эстрагон вместе с Лакки и Поццо, забыв обо всем на свете, буйно «отрывались» в лезгинке, и в безумной пляске их возникал момент братства и освобождения. В «Войцеке» музыка, звучащая откуда-то сверху, с первых же тактов диктовала жесткую иерархию отношений. Здесь не танцевали, а точно оттаптывались за собственное унижение. Так бьют по лицу. Так вонзают нож — судорожными ударами по самую рукоять. «Хорошее убийство, настоящее убийство…» — финальная реплика, брошенная в зал, относилась и к распростертому телу Марии, и к Войцеку, раздавленному миром масок черного, «казарменного», балагана.

«Я буду идти» («I’ll be gone»). № 14