ВИКТОР КРАМЕР

Из ответов на анкету «ПТЖ» Мои союз с моими артистами — и закономерен и случаен. И эта случайность, как и закономерность, очень важна. Изучая опыт других режиссеров, я пришел к выводу, быть может, наивному, что театральная семья иногда съедает. Но съедает не на уровне, как Товстоногов когда-то сказал: «Я не съедобен», а творчески. Потому что режиссер начинает обслуживать семью, а семья начинает обслуживать его. И возникает такой домашний театр. Как можно обезопаситься? Все время должно быть дыхание, но это не могут быть случайные люди, ни в коем случае. Если в «Гамлете» у меня играет некая компания, то я понимаю, что они должны быть вместе, а этот актер — из другого ансамбля, а в этом я видел только секунду, но эта секунда прорастет, и он совпадет с остальными… «Гамлет» показал, как важны нам были пришедшие артисты, потому что накануне возникало ощущение духоты в коллективе. Сразу все забегали, зажили. И даже не в соревновании тут дело, это банально, — а в таком ощущении, что театр дышит. Но дышит не на уровне: у нас три свободных ставки, давайте-ка их заполним. Я хочу взять еще артистов другого возраста в спектакли — обязательно! Потому что театральная конструкция не должна ржаветь, она все время должна меняться. <…> 17. Как вы ощущаете сегодняшнюю петербургскую театральную ситуацию? Думаю, что на самом деле никакой общей ситуации нет. Есть спектакли. Все разделены. Никакой Могучей кучки или Мира Искусства не наблюдается. Люди пытаются что-то создавать — но все отдельно. И это, наверное, нормально. Я недавно был на Елагином острове. Там больше не заливают каток — некому кататься. Способ спасения сейчас: семья, дом, собака. Хотя на том же Елагином, посреди бывшего огромного катка все-таки залит маленький, на нем катаются немногие желающие.

Виктор Крамер, № 17