ТЮЗ им. А. Брянцева.
Режиссер Григорий Козлов
…вдумчивое вскрытие действенного текста романа — несомненная удача спектакля. Но не отвязаться от ощущения, что болезнь Раскольникова здесь — грипп, а не помутнение сердца, что рассказана увлекательная и завораживающая внутренним напряжением житейская история. Конечно, нынче возможен житейский рассказ об убийстве — все правильно. Но, думаю, Достоевский потому и Достоевский, что горизонтальному течению у него всегда противопоставлена вертикаль экзистенциальной проблемы, и только вместе они образуют крест.
<…>
Открывая Достоевского «ключами Розы Абрамовны Сироты» (по замечанию одного критика), отмычками глубинного психологического театра, Г.Козлов нашел в знакомом тексте и хрестоматийных ситуациях много свежего, живого. Но по-настоящему, «по-достоевски» выиграл в спектакле Порфирия и Свидригайлова, решенных в жанре психологического гротеска. (Отступая от правил статьи, назову здесь актеров Алексея Девотченко и Дмитрия Бульбу.) Вот когда возникает Идея, съедающая человека, — тут уж не нужно ничего объяснять, разминать, тут — странный блеск актерских глаз и тот сдвиг, которому не нужны обоснования.
Всем ходом спектакля Козлов как бы снимает загадки (расшифровывает, обосновывает, оправдывает…). Но магнетически завораживает именно Загадкой Порфирия Петровича и Свидригайлова.
Спектакль заканчивается шумом воды, она смывает с наших сердец и сердец героев все темное, как стирает Порфирий с доски написанное там поначалу слово «преступление»… Под очищающими струями мы расстаемся с детьми нашего времени…
Отцы и дети (последние лица русских драм). № 6
Григорий Козлов уловил то, что носится в сегодняшнем воздухе. Когда сюжеты размыкаются, неизбежность давно не синоним судьбы, и процесс самой жизни, во всем его кружащем, пульсирующем, поступательном беззащитном движении (шаг за шагом), не растворяется в глупом горизонтальном течении, а через частность, житейскую суету и прелесть подробности (Бог в детали) восходит к концепции человека, где неповторим состав личности каждого.
<…>
Я боюсь слов, значение которых кажется слишком возвышенным, но может быть, так, под дождь (а может быть — «под сурдинку») и происходит высвобождение и очищение человеческой души. И тогда полукружие тех, кто на сцене затеплит свечи, сомкнется с полукружием тех, кто в зале. И вас обнимет такой мощный поток общей любви — этот идущий вверх столп, та самая вертикаль (оригинальная идея конца XX века), образующая со всей этой, в сущности, действительно, «житейской историей» животворящий крест.
Добрых мыслей.
Благих начинаний.
Грамматика любви. № 7
Комментарии (0)