Сезон 1997/98 вошел в редакционную историю как «сезон „Аркадии“». В декабре 1997 г. жизнь журнала вообще остановилась: с утра до ночи целой компанией (Э. Нюганен, М. Дмитревская, шесть студентов-театроведов) создавался сценический вариант текста. Тень Стоппарда витала на «чердаке». На фотографии слева — рабочий момент: Ю. Акимова, К. Матвиенко, М. Дмитревская, Э. Нюганен работают над текстом. Постепенно стало ясно, что среди студенток есть настоящая Томасина — Е. Гороховская
Это почти мизансцена будущего спектакля, когда учитель Септимус (Э. Нюганен) объясняет ученице
Томасине (Е. Гороховская) второй закон термодинамики
30 декабря 1997 г.
Пятилетие «Петербургского театрального журнала». М. Дмитревская выступает с отчетом перед «старейшинами» и друзьями редакции. Слева направо: М. Китаев, А. Сагальчик, Э. Кочергин, Ю. Барбой, М. Дмитревская
Люди собирались в самых разных сочетаниях, особенно в белые ночи. Май 1998 г. Слева направо: Е. Гороховская, П. Семак («Аркадия» уже идет...), В. Петров, Н. Реутов, А. Праудин (ко всему прочему их связывает в этот момент и Омская драма)
«Нас было много на челне…» В дореволюционном театре «плотники» были родственниками, свояками, из одной деревни. Тем сильнее чувствовалась их общность и ответственность друг перед другом. Теперь настоящие, истинно «цеховые» театральные люди все больше напоминают мне таких «свояков» (не беру тех, кто занят отхожим коммерческим промыслом). Мы все, в общем, — из одной деревни. В последние годы все больше ощущается единство театральных людей перед угрозой «другого мира». Может быть, потому, что мы оказались никем и ничем не защищены. Ни идеологически, ни материально. Ощущение, что кроме нас самих театру и нам никто не поможет, и если раньше еще возможна была «межцеховая конфронтация», то теперь гораздо более ощутима общность. Наверное, потому, что жизненно важно сохранение себя, своей самости и ценности, своих умений. Кроме нас самих это никто не сохранит (недаром, видно, Ольга Саваренская принесла нам идею рубрики «Ху о ху» — «Художник о художнике». Друг о друге, о профессиях, смысл которых непонятен «другому миру»).
Может быть, поэтому в поездках по России отбираешь и собираешь «свояков» — тех, с которыми говоришь на одном театральном «диалекте». В этом номере много не петербургских персонажей, коллег, замечательных профессионалов.
<…>
В момент падения культуры («падежа скота», как говорит один «цеховой дядька» — академик) мы хотим ее сохранять. А если не сохраним — изменится ноосфера. Поэтому мы собрали в журнале всех: актеров, режиссеров, драматургов, композиторов, сценографов, балетмейстеров, критиков, завлитов… Костюмеры, живописцы, бутафоры, аппликаторы (не напоминает ли это вам монолог Нины Заречной?) — словом, все «цеховые люди» держат изнутри театр. И, пожалуй, единственные, кого не упрекнешь в отсутствии профессионализма, глядя на сцену, — это они, закулисные исполнители. Часть этого номера посвящена им — тем, с кем связаны ласкающие театральное ухо слова «пошивка», «столярка», «поделочники», «реквизит»…
«Поделочники» — это те, которых судят по делам…
Почему-то кажется: в цене поднимается умение что-то реально делать. Руками. Головой. А не болтать о трудностях. Тусовка непродуктивна.
Конечно, прошли те времена, когда профессора академического рисунка служили одновременно исполнителями в живописных цехах, а авторы петербургских памятников — скульпторами-бутафорами. Прошли даже те недавние годы, когда, отправляя в красильню образец ткани, художник мог приложить записку: «На полтона ниже». Или выше. И назавтра получал точную выкраску. Но они есть, эти театральные безумцы-профессионалы. Нужно видеть «пошивку» Омской драмы во главе с Н. Кузло и послушать, как они разговаривают о театральном костюме, проработав здесь по тридцать лет! Нужно подняться на «чердак» Консерватории, в самый старый и самый большой живописный цех России, и понаблюдать, как бригада мастерских «Возрождение» шьет театральный занавес для Московской Новой оперы из парчи на льняной основе, которую последние семьдесят лет не производили в России, а теперь вот сделали…
Нужно однажды увидеть, как работает макетчик М. Николаев (о котором мы писали в
№ 10), попав в Екатеринбург, обнаружить там композитора А. Пантыкина и, вернувшись, встретить на улице С. Дрейдена, идущего на репетицию, чтобы понять: мы еще есть. Нас много на челне.
Неизвестно, впрочем, останется ли через десять или двадцать лет кто-нибудь, кто пожелает прочесть…
«Петербургскому театральному журналу» 5 лет. Начиная, мы не думали, что он проживет так долго. Недавно на очередную просьбу о помощи один из городских «культурных начальников» произнес: «Я не буду помогать журналу какой-то группки…» Вряд ли он возьмет в руки этот номер, но все-таки: «группка» состоит из 250 человек. Именно такое количество авторских имен прошло через страницы журнала за 15 книжек-номеров. Тоже, знаете ли, не маленький цех.
«Поделочники» — это те, которых судят по делам…
Комментарии (0)