«ПЕРЕД ЗАХОДОМ СОЛНЦА»

БДТ им. Г. Товстоногова.
Режиссер Григорий Козлов

Григорий Козлов поставил перед собой задачу сделать не бенефис Лаврова (при всем уважении и любви к артисту, в коих он публично признается), а «ансамблевый спектакль, с развитием всех тем, когда возникает не одна правда, а правда каждого». «Не хотим делать спектакль о том, как убивает ненависть, хотим говорить о том, как убивает любовь», — сказал он, предваряя премьеру. Не получилось. Вернее, не получилось ничего принципиально нового. <…> Лавров играет как всегда. Он играет человека, верного своему долгу. В товстоноговском БДТ в поразительном актерском оркестре он исполнял эту партию. И определилась она очень скоро. <…> Семидесятилетний Клаузен, естественно, старше всех прежних героев актера. Еще естественнее, что сегодня старше, чем двадцать и более лет назад, Кирилл Юрьевич Лавров. Нет, не как всегда играет он в «Перед заходом солнца». В его творческой биографии актера и человека, возглавившего после смерти Товстоногова БДТ (снова — идея долга?!), роль Клаузена — акт освобождения. В драме, герой которой исповедует философию стоицизма, актера стоицизм не интересует. Его Клаузен и не философ вовсе. Не философ, но человек мудрый и оттого долгие десятилетия несший бремя долга с легкостью. К тому же дело, во имя которого исполнялся долг, в данном случае — безупречно «прекрасное и высокое». Но вот он, почти всю жизнь обуздывавший свои желания и скрывавший чувства, захотел «подать в отставку». Быть свободным. Оказалось — невозможно.

Конец игры. № 22

Марина Дмитревская. Как вам, актеру, кажется — актерские предательства, подставы связаны с человеческими качествами или с изменчивой природой этой профессии? Кирилл Лавров. Я думаю — с человеческими качествами. То есть другое дело, что актерская профессия дает в этом смысле много соблазнов, но нельзя идентифицировать профессию и личные качества. Сволочь останется сволочью, в какой бы профессии он ни находился. А если у человека есть какие-то определенные принципы порядочности, то никакая профессия им не помешает. Это все, мне кажется, заложено генетически. Я знаю очень хороших актеров, снедаемых собственной злобой. Злобный человек — он так создан господом Богом, все время завидует, недоволен. Это чувствуется, кстати сказать, и на сцене, человеческую программу каждого из нас сцена проявляет.

«И это самое трагическое в том, что называется жизнью…»
(беседу с Кириллом Лавровым ведет Марина Дмитревская). № 22

Когда готовилась премьерная программка спектакля «Перед заходом солнца», ко мне подошла Саша Куликова — Инкен: «А можно написать в программке не „Александра“, а именно „Саша“, „Саша Куликова“? Театральные старики говорили мне, что имя должно быть короче фамилии. Это же дебют — как напишут, так и будет». Написали «Александра», но в театральную жизнь Петербурга в этом сезоне вошла актриса Саша Куликова. Вошла, чтобы сразу, как бывает нечасто, остаться в истории. Остаться партнершей К.Ю.Лаврова в одной из лучших его ролей и в первом же сезоне ввестись на роль Аксюши в «Лесе» и получить в «Федре» роль царевны Арисии. <…> Она оказалась личностью не только одаренной, но вызывающей уважение. Ее дебют стал событием. Не станем лукавить — первый раз зал действительно затихает, замирает именно на ее реплике во втором акте пьесы («Он столько дал мне…Он переродил меня…»), вернее — на паузе, когда готовятся эти слова, рождающиеся в молоденькой девочке, действительно почти подростке, обладающей уже женской силой. Это позже будут замечательные паузы и взрывы Клаузена—Лаврова, а вначале «чистый звук» принадлежит ей. Последний акт они пройдут вместе, на равных, и едва ли не лучшей сценой спектакля станет их дуэт у правого портала, когда Инкен обнимает безумного Маттиаса, почти сходя с ума: «Не люби меня, моей любви хватит на нас обоих!» Она умирает вместе с ним. Или остается жить им?

«Есть одна женщина…». № 22