СПЕКТАКЛИ А. ПРАУДИНА

Свердловский ТЮЗ

«Интуиция — выше знания», — сказал кто-то из великих (надо бы уточнить — кто…). Интуиция плюс знание некоторых статей из нашей театральной прессы подсказывали, что нужно ехать в Свердловский ТЮЗ и смотреть спектакли А. Праудина. Что волнующие редакцию «Петербургского театрального журнала» проблемы бесов, стеба, театральной игры, взаимоотношений всех нас с культурой, с Петербургом, а также взаимоотношения петербуржцев с Россией — все это должно откликнуться в спектаклях А. Праудина. Ау-у-у-у! Так оно и вышло. Прау-у-у-у-дин! — откликнулось уральское эхо. Но встали проблемы. Спектакли Праудина рождают образы и ассоциации. Один из образов — скважина: он бурит ее, мощный фонтан фантазии начинает бить, и сам режиссер никак не может изловчиться и вовремя поставить заглушку. Это свойство спектаклей не только заразительно — оно заразно. Спектакли А.Праудина вызывают плохо регулируемый поток красноречия, провоцируют нагромождение ассоциаций, порождают стилевую эклектику. Он любит форму вариаций — и соблазняет написать о себе в вариациях… Он любит круговое движение мизансцен — и будто шепчет критику: «Рондо, рондо…» Он серьезно выясняет отношения с евангельскими сюжетами — и вот оно начало статьи: курс приходит… Хочется исполнить этюд о его творчестве, пользуясь его же приемами, но изловчиться и вовремя поставить заглушку. Это трудно. Полагаю, он образован, но делает вид, что книгу в руках держал впервые только вчера. Думаю, он не чужд глубоких и драматических размышлений, но не разговаривать же о них вслух. Он явно выбрал имидж «анфан терибля», не смущается объявить, что каждый раз совершенно не знает, что нужно ставить, и что движется все лишь благодаря идеям и инсценировкам жены, тоже режиссера Н. Скороход, — но в каждом из виденных мною спектаклей он определял свои отношения с глобальными величинами. В «Иуде» — с религией и апокрифом; в «Алисе» — с собственными глюками и апокалипсисом; в «Российском мизантропе» он выяснил взаимоотношения с русской классикой и интерпретирующим ее искусством театра; в «Человеке рассеянном» — с ролью художника в обществе, с проблемой внутренней (и внешней) эмиграции, с Петербургом и улицей Бассейной. Мне не удалось посмотреть «Дом, где разбиваются сердца» в Театре драмы. Говорят, там он определился во взаимоотношениях с Востоком и Западом.

Рондо с вариациями. № 0.