«ОГНЕННЫЙ АНГЕЛ»

Мариинский театр
Режиссер Д. Фриман

Сегодня можно с уверенностью сказать, что произошло в некотором роде чудо: роль, «способная погубить», сотворила благо — родилась неординарная оперная актриса, явилась героиня, личность, «создавшая на сцене свою „империю чувств“» (Марина Корнакова, «Независимая газета»). Успех она знала и прежде с первоклассными режиссерами, с опытными музыкантами, партнерами. Но тут все сошлось. И как бы ни сложилась ее судьба в будущем — прокофьевская Рената помогла Горчаковой обрести себя. «В финальный момент жертвоприношения слепящий поток света опаляет глаза публики, позволяя личному огненному ангелу каждого взмыть сквозь сетчатку в укромные уголки мозга» (Ник Уинтер, «Гардиан»). Это произошло с нами, но, очевидно, то же пережила и Горчакова.

Галина Горчакова. № 0.

В нынешний Новый год Мариинский театр решил соединить прерванную нить фестивалем музыки Сергея Прокофьева, столетию которого посвятил четыре премьеры прошлого года. Выбор был точным. Прокофьев, как ни один из русских, петербургских оперных мастеров XX века, связывает прошлое с настоящим, Россию — с Европой. Эта связь так или иначе присутствует во всех четырех спектаклях Мариинки («Война и мир», «Любовь к трем апельсинам», «Игрок», «Огненный ангел»). И все же выделю «Ангела». Дело, конечно, не в том, что мы снова — уже по традиции — видим совместную работу с театром Ковент Гарден. За внешним прагматическим штрихом звучит глубокий мотив, идущий от своеобразной русско-европейской природы этой оперы.

<…>

Доминантой театральной концепции становится превращение обтянутой в черное сцены в тотальный магический кабинет с весьма условными обозначениями среды. Зато все пространство — проекция иррационального — материализуется, насыщается активно действующими на протяжении спектакля демонами, химерами, собаками-дьяволами (в рельефной пластике группы гимнастов института физкультуры имени Лесгафта). Откровенность и последовательность такого хода не шокирует. Он не только определяет единство постановочного замысла, но и придает ему специфическую выразительность, призывая в конце XX века наше тяжкое знание о человеке. Тем более в лихорадочное, смутное время русской истории, когда предсказания астрологов, пророчества Нострадамуса оказались неотъемлемой частью нашей жизни…

Петербург и опера. № 0.