«У нас великая страна, одна шестая света», — написал С. Маршак. В Челябинской области есть, как известно, и Париж, и Варна — поселки городского типа, в лучшем случае — райцентры. . .

В одной из поездок по России театрального сезона 1999/2000 нас с О. Скорочкиной повезли из Екатеринбурга в Невьянск, смотреть «падающую» башню, построенную на демидовских заводах, а теперь стоящую на закрытой (!) территории неработающего (!) оборонного предприятия. . . На самом деле она никогда и не падала, а сразу была построена наклонно (как Невьянск — не Пиза, так и башня — другой природы, российской — «у нас на все свои законы!»). В  1920-е годы к ней пристроили жуткую котельную, на которую архитектурный шедевр ХVIII века с тех пор опирается боком. («Хотели снести, но трудящиеся Невьянска отстояли ее», — сказала экскурсовод. Я было подумала — отстояли котельную, но оказалось — башню. ) Так вот, на одном из этажей Невьянской башни есть так называемая «шептальная комната». Потолок со сводами, сходящимися из углов, таит акустический секрет. Уткнувшись в один угол носом и чуть шевеля губами так, что не слышно самому, ты будешь услышан в другом дальнем углу и сам услышишь отчетливый шепот собеседника, уткнувшего нос в противоположный угол. А он, не слыша самого себя, будет услышан тобой. Очевидно, все эти шепоты, скользя по сводчатым каналам, сходятся в центре, под потолком, и придуманы были для подслушивания. Отсюда — «и у стен есть уши».

Все это я к тому, что, придумывая и очень трудно делая этот номер, с самого начала назвав его «От Москвы до самых до окраин», мы хотели, чтобы он стал такой «точкой» на потолке «шептальной комнаты». Чтобы шорохи театра на Камчатке отозвались бы шорохами театра в Краснодаре и театральные люди в разных углах России услышали бы друг друга, а их голоса собрались бы в «Петербургском театральном журнале». («Напиши, что мы, наш журнал, — это падающая Невьянская башня посреди неработающего оборонного завода!» — просит О. Скорочкина. «Но ведь с ХVIII века она так и не упала!» — отвечаю ей я. )

Итак — «От Москвы до самых до окраин», то есть, естественно, от Петербурга. И далее — везде. За этот сезон члены нашей редакции посмотрели по России более двухсот спектаклей — от Уссурийска и Черемхово до Армавира и Скопина. В номер вошли принципиальные из них, но не всё, в том числе хорошее, о чем мы хотели рассказать, и в следующей книжке журнала, которая уже верстается, российский раздел будет не меньшим. Мы действительно хотим соотносить спектакли разных регионов, создавая переклички, тем более, что одни и те же режиссеры в Петербурге «аукнутся» — в Самаре, Омске, Новосибирске, Томске «откликнутся». . .

Когда-то, во времена № 13-14, петербургские коллеги «клеймили» журнал за обилие российских материалов (зачем нам Екатеринбург, когда журнал «Петербургский»!). Мы остались при своем: для Петербурга и нашего журнала переклички с Россией принципиальны. Их принципиальность подтвердила атмосфера нынешней «Золотой маски» (еще одно событие за «отчетный период», после № 20). «Маска» прошла триумфально для Петербурга, но ход ее как никогда отчетливо продемонстрировал разность московского и питерского взгляда на театр. Уже не первый год московская критика предлагает отделить театральную Россию (мол, уровень не соответствует) от театра двух столиц (когда-то была статья в «Экране и сцене», в этом году с таким почином выступил «Коммерсантъ» в статье «Демаскировка провинциалов»). Но именно этот взгляд на вещи кажется мне глубоко провинциальным (как отделение какой-нибудь области от РФ). Логика прошедшей «Маски» с хорошими спектаклями из Омска, Минусинска, Магнитогорска и явной неудачей Москвы провоцирует как раз противоположное решение: а не отделить ли Петербург и Россию от Москвы?. . Впрочем, суть того номера, который вы, читатели и коллеги, держите в руках, — именно в цельности единого театрального пространства.

Дела в российских театрах идут неплохо, это — живая жизнь, и она движется. Уходящий сезон, как никакой другой, был богат фестивалями, и это — не напрасное общение. Художественный и организационный опыт некоторых российских театров уникален. Именно поэтому мы завели рубрику «Директора театров, или Театр директоров», начинаем ее в этом номере, но уже готовы следующие беседы.

Может быть, «шептальная комната» и необходимость постоянного диалога подсказали нам еще одну новую рубрику — «Почта духов». Это рубрика переписки, открытых писем в открытом пространстве журнала. Впрочем, что ж я лукавлю (рука ведет)! Вышел № 1 возрожденного журнала «Театр» — вот что! И вот почему придумалась «Почта духов» — возникает возможность реального диалога, в отсутствие которого наша профессия не дышит и без которого было очень трудно в последние годы. Мы поздравляем всех читателей и коллег с выходом журнала «Театр», который всегда был именно российским, можно сказать — многонациональным.

В № 21 (очко!) нет «звездных» приманок (хотя несколько спектаклей и имен на самом деле — абсолютно «звездные», просто светят они за пределами столиц). Но в нем — реальный театральный процесс. Мы старались достойно заниматься своим шептальным делом в наклонной башне посреди театральной России.

Правда, последняя фраза очень красивая и торжественная?

Май 2000 г.