«Обломов» (по И. Гончарову). Понтедера-театр.
Режиссер Роберто Баччи

Многие ждали чего-то невероятного от спектакля «Обломов», который привез на фестиваль Понтедера-театр из Италии. У театралов название итальянского местечка Понтедера связано с именем Ежи Гротовского: ведь именно там легендарный режиссер и педагог творил последние десятилетия своей жизни. Режиссер «Обломова» Р. Баччи был знаком с Гротовским и «испытал влияние великой личности». Не меньше двухсот зрителей собралось в фойе Балтдома, и все они горели желанием узнать, как же претворится это влияние в сценическое произведение. Мест, впрочем, было приблизительно втрое меньше (импровизированные трибуны были установлены прямо на сцене театра). Даже пронесшийся слух о том, что спектакль не имеет отношения к тренингу Гротовского, никого не охладил. Давка возле маленькой дверцы, ведущей за кулисы, грозила перерасти в потасовку, но тут завлит Балтдома любезно пригласила главного редактора «Петербургского театрального журнала», а также некоторых других театроведов, успевших вовремя назваться детьми и другими родственниками Дмитревской (ответственно заявляю, что Д. Егорова среди них не было, а мне повезло), последовать в зал через потайной ход. Мы долго бежали по коридорам театра, отбиваясь от непрошеных спутников, пытавшихся просочиться на «Обломова», наконец, почти в полной темноте пробрались на сцену и ощупью нашли себе места. Организаторы фестиваля задержали начало спектакля на сорок минут, пытаясь рассортировать зрителей. В темноте меня с надеждой спросил юный голос справа (там сидели две школьницы, как они смогли оказаться в этом зале — непонятно): «Скажите, это по Гончарову? Они будут играть близко к тексту?» Мне пришлось разочаровать любительниц русской литературы. Они разочаровались настолько, что покинули свои места, которые тут же были заняты трепещущими от ожидания театралами. На этом все самое интересное закончилось, и начался спектакль, который, как сразу выяснилось, действительно не имел отношения к тренингу Гротовского, да и ни к какому тренингу вообще.

Обломов — грузный, несимпатичный, пожилой мужчина в исподнем — спал на деревянной платформе, покрытой ковром. Возле него хлопотал Захар — молодой невысокий итальянец с хвостиком черных волос, похожий на официанта провинциального ресторана. Он пытался разбудить Обломова, тот хныкал и необаятельно сучил волосатыми ногами, вертелся под мятой простыней. Захар заставлял его надеть халат и стариковские войлочные тапки, но Илья Ильич снова заваливался на кровать, на жесткий валик подушки, и заводил храп. Из Парижа приезжали Штольц (худощавый молодой итальянец опять же с хвостом черных волос) и Ольга (грациозная итальянка, не просите меня указать цвет ее уложенных в прическу волос… ). В честь их появления за полупрозрачными занавесями, окружавшими площадку, вспыхнули пятиконечные звезды из электрических лампочек — такими когда-то украшали Невский к  7-му ноября, и полумесяц. Но одна звезда не зажглась, что было связано не с концепцией, а с тем, что монтер был пьян. Штольц с Ольгой тоже хлопотали вокруг Обломова, просили его проснуться и начать новую жизнь. Они даже привезли Илье Ильичу перчатки и костюм, чтобы было в чем ехать в Европу. Но все ухищрения были напрасны — Обломов хотел спать и боролся за свое право лежать и храпеть. Да и правда — зачем ему просыпаться, если Ольга уже замужем? Штольц недовольно качал головой и сокрушался: «Oblomovizm!». (Кто не знает: см. статью Добролюбова «Что такое обломовизм?». )

Был еще один не совсем ясный персонаж — няня. Ее играл молодой итальянский мужчина (как выяснилось на поклонах — совсем без волос, просто бритый). На протяжении спектакля лицо няни было скрыто под оборками чепца, что придавало ей несколько инфернальный вид, сами понимаете. Эта няня все время появлялась возле Обломова, что-то грустно пела, а все замирали в трагических позах. Няня, наверное, символизировала обломовизм, т. е. смерть. Так поняли художественную мысль Гончарова на далеком Средиземноморье. В общем, в конце концов няня включила магнитофон, оттуда полилась каватина «Каста дива» (не путать с «Вива ла дива»), занавеси обрушились, и Обломов полетел на луну, в ЛунаПарк будущего, как сказано в программке. Главным и единственным достоинством спектакля оказалось то, что он длился меньше часа. Это портативный выездной вариант пятичасового многонаселенного спектакля, который играют в Понтедера. Шутка.