С.Замараева (Нина Заречная). «Чайка». Фото Б.Семавина

Один из музыкальных конкурсов хотел вручать победителям Хрустальный камертон. Выяснилось, что его можно сделать, но действовать он не будет — что-то не так с резонансом, да и бьется к тому же. То, что не в силах создать человек, может воплотиться в человека. Хрустальный камертон — Светлана Замараева. Нежный звук мягкого голоса всегда вступает в спектакль и настраивает по себе, под себя — всех партнеров по сцене. Не женщина, а скользящая тень: «будто бы тень удивленной любви, вспыхнувшей, неутоленной». Силуэт напоминает рисунки Обри Бердслея. Красота — женские образы Бернини. Дрожащее на окне изящное пламя свечи. Вода весеннего ручья, утекающая сквозь пальцы. Это неуловимое создание понадобилось вроде бы для того, чтобы примерить на него все роли, коими располагает мировой театральный репертуар. И все были бы к лицу. Снежная Королева и Русалочка, Елизавета Английская и Мария Стюарт, Джульетта и леди Макбет, Кручинина и Настасья Филипповна — настоящая лирическая и трагедийная героиня. Больше таких на современной сцене нет (те, что были, вынужденно перешли на возрастные роли). Она изумительно, неправдоподобно красива (как эльф или фея): высокая, тонкая, ломкая, с роскошными светлыми (Света) волосами и голубыми ясными глазами. Вроде бы «голубая героиня». Но с маленьким подрезанным подбородком, придающим лицу холодную отчужденность и надменность. Голубой флер исчезает. За внешней хрупкостью и женственной ломкостью скрываются железная воля и недюжинный интеллект. К тому же, Светлана Замараева самоуверенно не боится издевательств над своим прекрасным мраморным лицом. Февронию играет без грима, в «Ля бемоли» выходит ушастым и жутким чудищем, в «Человеке рассеянном» — кошмарным призраком коммунальной квартиры, в «Чайке», в роли Нины, — мальчиком-пастушком с перепачканным лицом и в кепке. Иное дело, что столь резких превращений боятся режиссеры. Особенно Анатолий Праудин. В каждом его спектакле Светлане Замараевой дана сцена (или сцены) превращения. Прекрасной Дамой становится коммунальное чучело в «Человеке рассеянном». Дивной красоты куклой — страшилище из «Ля бемоли», римской золотоволосой распутницей — тихая монашенка в «Февронии».

Она — великая актриса. А жизнь — несправедлива. Родись она в Москве… Впрочем, родись она в Москве, в ее жизни не было бы ни Георгия Цхвиравы, ни Анатолия Праудина. Не было бы и Зазеркальной Алисы.