Р.Хайруллина (Миледи), Ю.Земляков (Бекингем). «Сны Миледи». Фото из архива театра

Роза Хайруллина — моя любовь. Не вспомню, в каком году я ее увидела впервые. Кажется, в конце 80-х, в Казани. Нас ВТО отправило туда посмотреть спектакли Бориса Цейтлина. Первыми в афише стояли «Звезды на утреннем небе». Вряд ли это произведение нуждается в дополнительных рекомендациях: фальшивая, клюквенно-сентиментальная вещица о высланных за пределы Москвы на время Олимпиады проститутках. Из нее Цейтлин сделал хороший спектакль. На сцене стояли металлические кровати, окруженные плотным милицейским кордоном. Милиционеры были молоденькие и настоящие. Они придавали естественность происходящему. Они… и Роза. Она играла Марию. Роза — некрасивая. Но она — великая трагическая актриса, а потому через пять минут после ее появления на сцене женщины прекраснее представить себе нельзя. Она относится к тем актерам, которых называют умными и пытливыми. Читает книги, донимает режиссеров, требует от партнеров самоотдачи. Сама она, как говорится, «наматывает кишки на руку». Себя не щадит. Переживает чужую жизнь, как свою. Ей нельзя сказать «не верю». Нельзя, даже когда она играет вроде бы небольшую роль. Например, Красного Ариэля в «Буре» Шекспира и того же Цейтлина. Там было четверо Ариэлей, Ариэлей-актеров, равно любящих и ненавидящих своего режиссера — Просперо. Они выполняли все его прихоти, капризы и приказы. Но срывался только один: Красный Ариэль. Роза Хайруллина. Она говорила о свободе, как о счастье. Она молила хозяина отпустить ее на волю. Несколько секунд — и какой силы воспоминания. Я пишу и вижу ее глаза — пылающие, черные, влюбленные. Вот кто должен был играть Джульетту и леди Макбет, Заречную и Ирину, Жанну Д’Арк и шута в «Короле Лире». А ей ничего этого не досталось. Что-то смешное в «Неугомонном духе» было, хозяйка борделя в «И был вечер, и было утро» по прозе Бориса Васильева была, была Панночка в пьесе Нины Садур, но в неудачном спектакле. И совершенно русская — платком перевязанная — баба в российско-голландском проекте «Неточка Незванова». Символ национального, а не всечеловеческого страдания. Вот это слово. Страдание. И его сгусток — Роза Хайруллина. Кровоточащий комочек чужой боли.