ЛИЦО
Давным-давно я предлагала писать в нашем журнале о театральных фестивалях под рубрикой «…в лицах». Цитирую: «Потому что у каждого фестиваля свое лицо, и именно оно остается в памяти, когда сам фестиваль завершен, спектакли обсуждены (и часто — забыты…), ветер уже не треплет по мостовым смятые программки вечернего представления, гости уехали, хозяева отдыхают, а афишные щиты обещают аборигенам-местным жителям что-то новое…». Есть фестивали рабочие, лабораторные, а есть статусные, есть широкомасштабные, затратные — и камерные, домашние. Есть фестивали-герои, фестивали-инженю, благородные отцы, неврастеники… и дальше по списку амплуа.
Открытие фестиваля. Все участники на сцене.
Фото из архива фестиваля
Художественный руководитель фестиваля Н. Наумова. Фото из архива фестиваля
Обсуждения за чаем. Фото из архива фестиваля
Хоровод после спектакля. Труппа Нижневартовского театра. Фото из архива фестиваля
Такие шапки с ханты-мансийскими мотивами сшили в мастерских театра для участников. Фото Л. Архипова
О. Россохацкая и чаепитие в Музее русского быта.
Фото из архива фестиваля
А. Михеева (Верочка), В. Шемяков (Беляев). «Месяц в деревне». Городской театр (Нижневартовск). Фото В. Зайчикова
У «Северных встреч» очень человеческое лицо, которое устроители не скрывают. Обнародуют и жанр, сразу заявляя, что они собирают гостей в своем доме на праздник. В один из вечеров этого праздника мы сидели с петербургским актером Василием Реутовым и рассуждали: можно ли себе представить, чтобы в фойе «Балтийского дома» после спектакля чинные гости, будучи практически трезвыми, водили хороводы… Воображаемая картинка была полным сюром. Да и на «Реальном театре» хоровод может быть лишь пародийным. А в Нижневартовске весь фестиваль играл в «заиньку» и «недотепу» под руководством фольклористки-певуньи с кандидатской степенью Оксаны Россохацкой, хороводы водили взрослые заслуженные люди. Критики Римма Павловна Кречетова, Нина Мазур, я, Реутов (сыгравший «Записки провинциального врача»), Илья Дель («Жадный Джамба»), Петр Зубарев из Мариинска («Квартирник»), Всеволод Чубенко из Вологды и Галина Мунзук из Тывы («Укрощение»), народная артистка Кыргызтана Кулайим Каныметова и заслуженный Украины Александр Форманчук об руку со своим режиссером Дмитрием Богомазовым («Крысолов») и актрисой из Израиля Анной Власовой («И создал Бог женщину»), Тараканов и Роза из Мытищ (так называется театр, игравший «Русский водевиль»)…
На афише нынешнего фестиваля (автор — главный художник театра, «маленький непотухший вулкан» Вячеслав Зайчиков, руками которого обработан и превращен в игру каждый закуток театра) — конфигурации из рук и пальцев, прикосновения-встречи, комментирующие каждый спектакль. К слову, афиша предыдущего была сложена из морских камушков, каждый из которых являлся комментарием к спектаклю-гостю. И тот и другой образ вполне соответствует природе Нижневартовского Городского театра, о котором мы писали в № 53. Здесь и вправду много лет «собирают камни» и одновременно дорожат «тактильными контактами», человеческими связями. На фестивале нет наград, но есть вольные номинации, нет обсуждений, но есть «товарищеские чаепития» (что, впрочем, одно и то же). Уютное, отопленное, очень чистое здание в каждом углу оснащено чайными столиками, конфетами, плюшками — нет проблем: где встретились, там и сели за чашку чая.
Поскольку все в гостях, то нас знакомят с местными достопримечательностями, а вернее, с такими же подвижниками, как сами основатели Нижневартовского театра Наталья Наумова, директор Игорь Креймер и чета Зайчиковых, Маргарита и Вячеслав. Скажем, два вечера после спектаклей в фойе пел «друг дома», превосходный женский вокальный коллектив «Вдохновение» из соседнего города Мегиона. Много лет его руководитель Ирина Павловна Стоцкая стоически ведет, находит, воспитывает, обучает сама и посылает в консерватории будущих артистов-вокалистов. Некоторое время назад мегионские власти перестали финансировать «Вдохновение», но Стоцкая устояла (характер виден!), и теперь ее коллектив (уже «вокальный театр») поддержан ханты-мансийским Концертно-театральным центром «Югра-классик».
Или вот Оксана Россохацкая. Когда гостей фестиваля повезли на экскурсию в музей народного быта, там их встречали не только капустные пироги, но и детский фольклорный коллектив с играми, песнями, опять же хороводами «капустной недели», когда пора квасить не в смысле пить, а в смысле солить капусту. Причем это не сувенир для туристов: Оксана Викторовна действительно изучает с детьми традиционную культуру. Это не очень просто: Нижневартовск — земля многонациональная, во всех смыслах «насыпная» (деревья здесь тоже не росли, специально возили на болота песок, чтобы сажать нынешние нижневартовские парки). Ханты и манси составляют лишь 1 %, зато проживает здесь еще 100 национальностей, приехавших когда-то осваивать нефтяные месторождения, и на ежегодном фестивале «Самотлорские ночи» дагестанская или татарская диаспоры выглядят в художественном плане куда сильнее и многочисленнее русской… Это вовсе не отменяет дружбы народов на территории Югры (межнациональных конфликтов нет), но занятия русским фольклором здесь вполне экзотичны и актуальны…
Если кто не знает, что такое Нижневартовск, — скажу. Это дотационный город, несмотря на то, что нефтяные вышки Самотлора — рукой подать. Но нефть, забившая в 1965 году, плавно перетекает в Ханты-Мансийск и, оставив там некоторую свою часть в денежном эквиваленте, следует по прямой до Москвы… Регион, буквально залитый нефтью (Югра по запасам соотносима с Арабскими Эмиратами, 7 % общемировых запасов, но где Эмираты, а где Нижневартовск?..), получает средства из центрального бюджета, а нижневартовское телевидение упорно твердит устами начальников: денег на культуру нет.
Поэтому несколько лет театр не
мог собрать следующий фестиваль,
не было средств. Вообще, то, что
слышишь, попадая в Югру, поражает: недавно губернатор
распорядился создать во всех профессиональных
театрах округа коллективы для пожилых людей,
которые хотели бы играть вместе с профессионалами
(пусть хоть к старости сбудется мечта их молодости).
Можете себе представить эту картину маслом?
Я бы приурочила выполнение приказа к
ЛОВИСЬ, РЫБКА, БОЛЬШАЯ И МАЛЕНЬКАЯ…
В буклете фестиваля, придуманном все тем же В. Зайчиковым, программки спектаклей перемежаются фотографиями нижневартовских актеров на природе. Каждый поймал рыбину и сообщает рецепт приготовления блюда из «рыб Оби и ее притоков». Строганина из нельмы, пирог из щокура, домашние шпроты из ельца…
Вот на фестивале тоже ловилась рыбка, большая и маленькая.
Большой внеконкурсный «Месяц в деревне», которым открылся фестиваль (режиссер Маргарита Зайчикова), соединяет две истории: почти комедийную и несомненно драматическую.
…Корявыми пальцами кто-то грубо и фальшиво барабанит на рояле «Сказки Венского леса», превращая Штрауса в почти собачий вальс, — и это достойный аккомпанемент аляповатой, топорной и неделикатной Наталье Петровне (Валентина Захарко) со всеми ее метаниями, терзаниями и водевильными страстями, из-за которых драматически ломается жизнь искренней и живой Верочки (ее подлинно и сильно играет Алена Михеева).
Кажется, впервые на моей памяти уравнены в простодушной глупости помещики Ислаев и Большинцов: Верочка идет за нелюбимого нелепого дурака (Александр Лебедев) так же, как, быть может, когда-то шла замуж за Ислаева Наталья Петровна. И ей уготовано через некоторое время стать такой же? Влюбляться в учителей сына и наблюдать, как муж, недавно посетивший Италию, не только создает беседки по типу итальянских (а точнее — новорусских, с искусственной ядовитой зеленью), но и неутомимо строит водонапорную башню в виде Пизанской, именно так восприняв идею красоты?..
Манкая жизнь с душистыми платьями и пухлыми ручками Натальи Петровны волнует и влечет мальчишку Беляева (Виталий Шемяков), и, по сути, он тоже оказывается жертвой. Двое молодых сломаны миром взрослой и уже неживой жизни с искусственными кустами. Жизни, заблудившейся в лабиринтах застекленных усадебных интерьеров (передвижные фуры каждый раз выстраивают их новую конфигурацию). В финале по клавишам все так же усердно и фальшиво барабанят «Нет, не тебя так пылко я люблю», Пизанская водонапорная башня построена и бьет чахлыми струйками воды, поливающей искусственные растения. А жизни живой, Верочки и Беляева, здесь уже нет.
Вообще же «Северные встречи» собирают спектакли камерные, на одного-двух исполнителей…
«Укрощение» — совместный проект вологодского актера В. Чубенко и Г. Мунзук из Тывы. Часовая адаптация «Укрощения строптивой» позволила дать только шекспировскую фабулу, не более того. Зато уже второй раз в Нижневартовске, по просьбе зрителей, Чубенко сыграл свой давний моноспектакль «Кыся» (не путать В. Кунина с Т. Толстой). Увы, попсовато-детективные перестроечные похождения питерского кота, авантюриста, преданного друга и сексуального гиганта, много лет оказываются тем самым материалом, которого взыскует наш зритель. К чести Чубенко, он не смакует похождения «мартовского кота», как это делает Д. Нагиев в своем спектакле. Мужские достоинства — это так, прилагательное к пафосу настоящей мужской дружбы, которую кот Чубенко ценит больше, чем кошек и кокаин.
Петр Зубарев — автор, режиссер, исполнитель, человек-театр, знакомый Питеру по фестивалю «Арлекин», — сыграл «Квартирник», уже известный по прошлогодней «Маске плюс». Это путешествие артиста, хлебнувшего мертвого провинциального театра и вышедшего в одиночку на большую дорогу: лучше двигаться автостопом, но двигаться, а не играть Лиса с искусственными глазами в «Маленьком принце». Мотив путешествия по «астероидам» — не из свежих, но сам Зубарев, вооруженный до зубов музыкальными инструментами, актерским обаянием, собственной художественной судьбой (у него независимый театр «Желтое окошко») и тем настоящим пафосом, который уже не живет в столицах, верит в театр, способный переустроить жизнь, или в театр, делающий такие попытки. Больше часа актер держит зал живой энергией постоянного движения.
П. Зубарев в спектакле «Квартирник». Театр «Желтое окошко» (Мариинск). Фото из архива фестиваля
И. Дель в спектакле «Жадный Джамба» (Петербург). Фото из архива фестиваля
К. Каныметова (Толгонай) в спектакле «Эсимде» (Бишкек). Фото из архива фестиваля
Сцена из спектакля «Урожай». Городской театр (Нижневартовск). Фото В. Зайчикова
Полагаю, так же заразителен может быть и Александр Форманчук, показавший «Крысолова» в жанре «3D книга по рассказу А. Грина». Но главной фишкой спектакля Д. Богомазова («Свободная сцена» из Киева) стал не артист, а параллельное его существованию рисование иллюстраций к рассказу Грина. То есть на фоне белого экрана, сливаясь с ним, довольно статично и монотонно существует герой в дезабилье, и по ним (по актеру и по экрану) движется «карандаш» Александра Чаморсова (видеографика), постепенно заполняя все пространство. За рисование следить увлекательно, актер и смысл пропадают.
И, словно в полемике старых и новых форм, за сорок минут киргизского спектакля «Эсимде» (режиссер Бекбулат Париманов) по-настоящему народная артистка К. Каныметова успела — в законе поэтического театра — буквально пропеть судьбу Толгонай из «Материнского поля» Ч. Айтматова. Она стоит на пустой сцене, на огромном шелковом полотнище, которое — то ли пшеничное поле, то ли река жизни, то ли облака и тучи, то ли житейское море — волнами колышется все сорок минут у нее под ногами, завораживая, как живой огонь или вода. Актриса играет так, что все становится понятным без перевода.
И час с небольшим идет нижневартовский спектакль «Урожай» П. Пряжко — хрустящий, как крепкое яблоко (режиссер и художник Вячеслав Зайчиков). М. Давыдова писала о пьесах Пряжко: «Это подлинный гимн жизни одноклеточных. Ее, так сказать, апофеоз». Пьеса «Урожай» не является исключением. Четверо одноклеточных собирают и никак не могут собрать урожай яблок, перебрасываясь примитивными репликами, которые некоторые критики склонны считать современным театром абсурда. Не без этого, но и не это…
«Урожай» сделан в Нижневартовске и как ненавязчивая притча (человечество пришло в райский плодоносящий сад, а в конце изгоняется из него — поломанного и бесполезно изнасилованного трудами косоруких энтузиастических дураков), и как изящная, остроумная, во всех смыслах вечнозеленая (как освещение спектакля и костюмы персонажей) история отечественного маразма. Это не абстрактный абсурд, написанный Пряжко, а абсурд социальный, история страны непуганых идиотов, которым земля дает то, чего они никогда, из поколения в поколение, не могут собрать… Обнаруживая по ходу дела, что все ящики, в которые надо сложить урожай, без дна, в финале герои открывают центральный огромный ящик-ларь, а на его крышке не только очередная надпись «В этом ящике нет дна», но и даты. Какая-то «ВЧ—1961», какой-то «1980» — чуть не все поколения дедов и отцов расписались в своем идиотизме, который часть бездонного, беспредельного идиотизма отечественного. Как написал какой-то блогер, из одномерной пьесы сделан не просто «звонкий и позитивный спектакль» — театр «ухитряется показать яркий, живой водевиль из жизни позитивных придурков, которые сегодня насобирались яблок, а завтра будут тушить лес с МГЕРом и латать Саяно-Шушенскую ГЭС». Среди этих придурков есть и вождь Валера в очках — Валентин Горбатов (гвоздя вбить не умеет, но молоток в портфеле и лозунги на языке всегда найдутся), и энтузиастическая старательница Ирина (Ольга Горбатова), и аутичная, медленная дура Люба (Елизавета Шаханина), и наивный исполнитель Егор (Борис Шаханин), которому все и всегда «прикольно». Единая общность — советский и постсоветский народ. И вообще в этом саду не яблоки, а бутафорские кочанчики капусты. Одно слово — многолетний капустник.
Не знаю, что из спектаклей «Северных встреч» может считаться «пелядью жареной», а что «шашлыком из осетра», но общая фестивальная уха оказалась наваристой, обсуждения за чаем становились все длиннее и полемичнее, хотя и оставались дружескими.
Дружеская атмосфера таки бренд «Северных встреч», обрастающих все новыми друзьями. Нынешний фестиваль получился по репертуару более мужской, и была возможность посмотреть, как к нижневартовским настоящим мужикам «прирастают» настоящие мужики Вологды, Киева, Мариинска и Питера, как возникают новые гастрольные маршруты, планы, как все участники непременно говорят устроителям, что такого радушия и тепла давно на фестивалях не встречали. И правда, где еще главный художник просто так снимет свою картину, висящую в фойе, и подарит ее артисту Реутову только потому, что она тому понравилась, не догадываясь, что через несколько часов диспетчер местного аэропорта узнает: в Нижневартовске Реутову подарили Ван Гога, которого он не сдает в багаж, а берет в ручную кладь!
И где еще гостей всю ночь в аэропорту провожает вся труппа, так что непонятно, кто летит, а кто остается?..
Ноябрь 2011 г.
Комментарии (0)