Б. Асафьев. «Бахчисарайский фонтан».
Пермский театр оперы и балета им. П. И. Чайковского.
Хореограф Ростислав Захаров, декорации и костюмы Валентины Ходасевич
«Фонтан любви, фонтан живой» вновь появился на пермской сцене. Это третье обращение театра к балету Б. Асафьева — Р. Захарова, увидевшему свет рампы в 1934 году в ГАТОБе (Мариинский театр). Прежде балет шел в несколько измененном и сокращенном виде. На этот раз представлена первоначальная версия знаменитого ленинградского спектакля.
Инициатор возобновления — главный балетмейстер театра Алексей Мирошниченко — сделал беспроигрышный ход, уравновесив авангардистские эксперименты последних лет добротной репертуарной классикой. Идею поддержал и новый худрук театра, известный дирижер Теодор Курентзис, убежденный в том, что лучшие спектакли советской эпохи должны существовать на сцене XXI столетия наравне с наследием золотого XIX века. Не удивительно, что ранний опыт советского «драмбалета», по праву признанный шедевром, возобновлен пермским театром с похвальной тщательностью.
Н. Макина (Зарема). Фото А. Завьялова
Сцена из спектакля. Фото А. Завьялова
Н. Моисеева (Мария), С. Мершин (Вацлав). Фото А. Завьялова
М. Меньшикова (Мария), М. Фадеев (Гирей). Фото А. Завьялов
Постановку осуществила балетмейстер-репетитор Мариинки Галина Рахманова (одна из лучших исполнительниц роли Заремы). Художественное оформление воссоздали по эскизам Валентины Ходасевич мастера из Мариинского театра Андрей Войтенко (декорации) и Татьяна Ногинова (костюмы). Получилась точная копия петербургского спектакля, только из-за размеров сцены чуть более камерная. Но так же величав и романтичен польский замок с рядами освещенных окон. Так же великолепны покои бахчисарайского дворца в раме красочных драпировок (есть даже натуральный фонтанчик с настоящей водой). Так же таинственна синяя комната Марии, колоритен выжженный солнцем внутренний дворик со «стрелами» кипарисов. И, конечно же, мраморный «фонтан слез», возведенный Гиреем в память о Марии.
Безупречны по цветовой гамме, элегантны по крою костюмы персонажей польского и татарского миров, соединяющие этнографическую точность с балетным лаконизмом. Превосходную работу сценографов и пошивочных цехов оттенило мастерство художника по свету Сергея Мартынова.
Чтобы обжить это великолепие, артистам предстояло проявить многообразные умения: темпераментно и грациозно, со шляхетским шиком исполнить сюиту характерных и классических танцев в первом — польском акте, окрасить негой и чувственностью восточные танцы второго акта, довести до точки кипения бешеный пляс татар в третьем. Все это удалось в высшей мере. Такое «вкусное», идеально синхронное исполнение массовых номеров не всегда увидишь и на столичных сценах. Поэтому танцевальная сюита польского акта с тремя «фирменными» танцами — полонезом, краковяком и мазуркой — не показалась ни затянутой, ни многословной. Если здесь темперамент исполнителей сдерживала форма салонно-аристократических танцев, то в дикой пляске татар он вырвался на свободу. Мужская часть труппы покорила зрителей азартным мастерством, вызвав бурю рукоплесканий.
Вообще технических проблем для пермских танцовщиков, похоже, не существует. Отличную профессиональную подготовку дает местное балетное училище, не зря имеющее репутацию одного из лучших в мире. Но «Бахчисарайский фонтан» предъявляет особые требования: даже артистам кордебалета необходимо изображать вполне конкретных персонажей, «жить в образе». Что же говорить о главных героях? Исполнителям в первую очередь нужно быть актерами, вести роли по законам драматического театра с поправкой на специфику балета. Внешний «портрет» героя живописуют осанка, походка, манеры, а законченный образ создается с помощью интонирования пластики, выразительной «говорящей» мимики. Особенно сложен в этом смысле образ грозного хана Гирея, построенный на резких перепадах статики и динамики. В распоряжении актера только пластика и мимика, призванные передать мучительное перерождение безжалостного тирана в человека, способного любить и страдать.
С подобной задачей впервые столкнулись премьер труппы Сергей Мершин и солист Марат Фадеев. Оба с увлечением выстраивали роль, дополняя ее на каждой прогонной репетиции новыми красками. Оба картинно красивы и в боевых доспехах, и в расшитых золотом халатах. Оба наделяют Гирея непреклонной волей, решительностью, внутренней силой. Осталось приглушить пафос в ночном дуэте с Марией и особенно в финальной сцене у фонтана, где Гирей оплакивает свое несбывшееся счастье, буквально «пропевая» телом горестный монолог. Хотя здесь у обоих актеров еще есть неисчерпанный резерв пластической выразительности, их герои, как и задумано авторами балета, являются энергетическим ядром спектакля, впечатляя зрителей неординарностью и мощью характера. Освоить роль помог добровольный консультант Владимир Колошко — Гирей Мариинского театра.
Когда в центре действия столь интересный Гирей, можно понять, почему он так дорог Зареме и так ненавистен Марии. На четырех премьерных спектаклях были четыре Марии и три Заремы. Прима-балерина Наталья Моисеева мастерски сыграла девичью влюбленность и горечь утраты. Очарованием юности овеяны героини будущих прим театра. Нежная Инна Билаш пленяет незамутненной чистотой души, грациозная Мария Меньшикова — расцветающей женственностью, Наталья Домрачева — живостью нрава.
Достойны восхищения и их невольные соперницы — неистовая и в страсти, и в уязвленной гордости Зарема Натальи Макиной; более сдержанные, но столь же прекрасные и несчастные героини Анны Поистоговой и Альбины Рангуловой. Заметим, что душевные бури Заремы переданы в монологах, начиненных всевозможными прыжками (есть даже «кольца» в воздухе) и вращениями. У всех исполнительниц эти труднейшие пассажи звучали как страстная, сбивчивая речь, в которой явственно слышались шепот, крики, мольба…
Есть в спектакле небольшая как будто бы роль — военачальник Нурали (всего несколько пробегов по сцене и соло в танце татар), но этот персонаж становится вровень с главными героями, когда в него вложена актерская страсть, помноженная на головокружительную технику. Неистовый темперамент и прямо-таки звериная пластика талантливого и опытного Ивана Порошина и новичков сцены — Романа Тарханова и Тараса Товстюка сделали их Нурали еще одним событием премьеры.
Куда скромнее роль жениха Марии Вацлава, погибающего от кинжала Гирея в конце первого акта, но по танцевальному материалу партия значительна — два больших дуэта, вариация, кода. Благородство юноши утверждается мужественной интонацией, совершенной формой классического танца, уверенной поддержкой балерины. Именно этими качествами убеждают Сергей Мершин (исполняющий поочередно обе контрастные мужские роли) и начинающие солисты Ростислав Десницкий и Никита Четвериков.
По-видимому, «Бахчисарайский фонтан» в Перми — тот редкий случай, когда самый въедливый критик не найдет изъянов. На высоком театральном уровне все — от устрашающего пожара польского замка до крошечной роли служанки Марии в гареме (Эльмира Мурсюкаева), в чьей согбенной фигуре читаются рабское подобострастие и материнская забота. О том, что спектакль пришелся по душе зрителям, говорят овации в адрес оркестра и дирижера Валерия Платонова, бесконечные вызовы артистов и аншлаги на всех четырех премьерах.
Октябрь 2011 г.
Комментарии (0)