В ПОИСКАХ СТРАНЫ И ВРЕМЕНИ

А. Тааммсааре. «Я любил немку». Линнатеатр (Таллинн).
Режиссер-постановщик Эльмо Нюганен, художник Реэт Аус

Для того чтобы увидеть этот спектакль дома, в Линнатеатре, нужно пройти сквозь маленькие двери, узкие, на одного человека, коридоры и очутиться в Аду. Так называется подвальная сцена театра, расположенного в здании эпохи позднего Средневековья. У нее странная форма: вместо привычного квадрата — треугольник, в котором правая стена образует косую перспективу, а поддерживающие потолок деревянные балки подчеркивают ее и задают ритм пространству.

В кромешной тьме вдалеке чуть мерцает свечка. Огонек приближается, и постепенно становится виден человек в серой фуражке и пальто. Он потерялся, он даже не знает, на каком языке представиться. Немецкий? Французский? Английский? Русский? Эстонский? Хотя бы какое время? Оскар мучительно ищет точку отсчета. И находит воспоминание: «Ma armastasin sakslast», «Я любил немку».

1930-е годы. Эстонская республика. Оскар недавно ушел со второго курса университета, но остался в студенческой корпорации. Подрабатывает чиновником на полставки, снимает комнату. Иногда вместе с квартиросъемщиками обедает Эрика, которая дает уроки детям хозяйки квартиры. Он влюбляется в нее, но она — баронесса из остзейских немцев, к тому же без гроша за душой. Жениться на ней — значит испортить себе карьеру: тогда немцы были для эстонцев все равно что русские сейчас, страна толькотолько стала самостоятельной и мстила бывшим оккупантам. Но для Оскара это первая настоящая любовь, и взаимная.

Возникающие между Оскаром и Эрикой преграды, такие непреодолимые для них, кажутся сегодня предрассудками. Эти препятствия призрачны, как узорчатая тень, дремлющая на планшете сцены, словно на дорожках осеннего парка. Поэтому актерам нужно было заново отладить свое сознание современного человека, сжиться с заблуждениями людей тридцатых годов, чтобы родилось внутри неразрешимое противоречие между предубеждениями той эпохи и первым настоящим чувством. Подлинность его и наивность юности рождают особую пластику, смешные угловатые жесты, смутно напоминающие о великих комиках немого кино — актеры Кюлли Теэтамм (Эрика) и Тыннь Ламп (Оскар) очень точно нашли эти три процента чаплинской эксцентрики в своем способе существования.

Оскар рассказывает об их романе в прошедшем времени, лишь иногда сбегая в настоящее их встреч на улице, кружения вокруг колонн, тайных свиданий в парке. Когда были в кино (два венских стула сзади, один спереди, мерцающий белый свет) — она так и не решилась положить свою руку на его. Закладываются первые кирпичи стены непонимания, которая позже вырастет между ними.

Он просит руки Эрики у дедушки, единственного ее родственника. Калью Орро проживает старость своего героя, немецкого барона, с основательностью, без лишних жестов, без того процента чаплинского, что есть у молодых героев. Он отказывает Оскару, ведь у того нет ни квартиры, ни денег, чтобы содержать семью. Но желание видеть внучку счастливой все же победит в нем, хотя о разрешении внутреннего конфликта его персонажа зрители узнают из письма Эрики. Он все-таки разрешит внучке скомпрометировать себя ради такой настоящей любви — собрать чемодан и идти к Оскару.

Сцена из спектакля. Фото А. Гущина

Они встречаются в условленном месте в парке, она в белом платье, несет большой черный чемодан. Но она не имеет права проговориться про дедушку, а Оскар ни на что не решается. Почти осуществившаяся мечта тонет в словесном болоте. Эрика обижается, уходит домой. Они расстаются навсегда.

Рассказ Оскара постоянно перебивает аудиозапись, где Эрика читает свое последнее письмо, сначала отрывками, а в конце спектакля — целиком. В нем словно кардиограмма ее переживаний, найдены все моменты, когда они не смогли услышать, понять друг друга. Она говорила когда-то просто и чарующе о своей влюбленности и таким же голосом сообщает теперь о тяжелых родах и смерти ребенка. Вроде все проговорено, но она читает письмо на русском, с легким, милым прибалтийским акцентом. Эта запись была сделана специально для гастролей в Перми (в Таллинне Теэтамм читает по-эстонски с немецким акцентом), но это сработало на целое спектакля. Эрика рассказала все до последней детали, но на другом языке, которого не знает Оскар. Все объяснено, и даже дважды, — но глухая стена непонимания никуда не исчезает. Чувство же было настолько сильным, что со смертью возлюбленной Оскар теряет волю к жизни.

Эрика появляется вновь, только не справа, как обычно, а слева. Она с церемонными поклонами приглашает Оскара на танец, они встают в пару — и замирают в жестком луче желтого света. Несостоявшийся танец, несбывшаяся любовь, темнота. Загорается свеча, и Оскар, потерявший точку отсчета, снова идет искать свою страну и свое время.

Октябрь 2011 г.