«Наташины мечты» я уже ставил в Саратове. Это была вообще первая постановка этого текста, там замечательно работала Оля Лисенко. И я к пьесе уже не собирался возвращаться, потому что повторов делать не люблю. Но получилось, что Вениамин Михайлович попросил меня взять материал, который я уже где-то ставил, — чтобы схема, в которой окажутся его выпускники, была проверенной. «Наташиных мечт» в Петербурге до этого момента не было, и я решил к пьесе вернуться, только в этот раз сделать все на совершенно разных актрис — и без текста в руках.
По моим ощущениям, получилось все гораздо мрачнее и безысходнее, чем в Саратове. Получился такой нормальный подвальный панк — немножко сырой и разухабистый, но очень полный тем, что правды в сегодняшнем дне не найти, сегодняшний день любви не учит и человека, который в него приходит, совершенно не рад видеть. Наверное, самый мрачный из всех, что я делал. Если сравнивать саратовский и питерский… Саратовский был по-хорошему бессознательным, делался на одном дыхании. Питерский — предельно осознанный, в нем больше работы было, конечно, да и время пожестче сейчас.
А если смотреть практически — для девочек это очень хороший тренинг, без музыки и без света час сорок держать внимание зрителя абсолютно статичным монологом. Для меня это классное режиссерское испытание: все, о чем хочешь сказать зрителю, — через актрису. Предельно подробный и внятный разбор, ни разу так подробно не разбирал — и актриса со своей индивидуальностью и природой.
То есть здесь смешались разные задачи — и режиссерские, и педагогические, и человеческие. И принципиальные. Особенно после того, как нас закрыл Словохотов.
Принципиально важным было, что все девочки, которые в этой работе оказались, в спектакле играли. А го- род узнал, что появилось несколько классных актрис.
Комментарии (0)