Само это название, придуманное певицей и режиссером Натальей Пивоваровой, одной из основательниц «Такого Театра», в 1990-е солистки по пулярной группы «Колибри», предполагало неопределенный спектр особенностей. Главное отличие — отсутствие стабильности, а также сопутствующей ей рутины во всем: в репертуаре, в подвижном составе исполнителей, занятых при общем деле своей артистической работой, в манере игры — раскованной, импровизационной. И еще в том, что театральной площадки не было и нет, играют где придется, а заработок участников совершенно символический. Так что затея всего дела была подвижнической не по нынешней моде.
Сцена из спектакля «Докопаться до истины-2». Фото из архива редакции
Зарегистрированный в 2002 году, «Такой Театр» возник в конце 90-х, когда несколько актеров, бывших однокурсников Санкт-Петербургской театральной академии, решили объединиться и что-то играть, чтобы спасти от неизбежной заштампованности и режиссерского произвола свой артистический кураж и неизбывное чувство юмора. Каждый из великолепной четверки основателей уже был человеком с биографией. То были годы растущей востребованности, настоящего признания — вплоть до Государственной премии — любимца режиссуры и публики Александра Баргмана. В качестве ведущего радио и телепрограмм приобретал популярность Александр Лушин, сразу после учебы выбравший вольную жизнь диджея вместо актерской привязки к какому-нибудь театру. Их партнершей стала репертуарная актриса Ирина Полянская, как и ее коллеги, мечтавшая об артистической независимости и самореализации и, главное, предпочитавшая живую игру режиссерской схоластике. Словом, все они хотели чего-то такого…
Душой дела была экс-«Колибри» Пивоварова, собравшая всех для постановки своего дипломного спектакля «Черствые именины» по пьесе Г. Соколовой 1980-х годов. Это представление и определило стиль «Такого Театра» первых лет, его ориентир на актерскую свободу, на легкость и подвижность структуры всего действия, а также на радостный актерский драйв при полной самоотдаче всех и каждого. Был точно найден жанровый ключ — ироническая игра в духе советской доперестроечной мелодрамы, и спектакль напоминал джазовую вольную композицию, под аккомпанемент которой (пианист Юрий Соболев) шло все спонтанно-импровизационное действо. Обаяние такого стиля принесло «Черствым именинам» фестивальные призы.
В джазовой импровизационной манере рождался и спектакль «Докопаться до истины-2», вышучивавший не поддающиеся логике повороты сюжета и диалоги телевизионного «мыла», столь ненавистные мастеру дубляжа аргентинских сериалов А. Баргману. Придумываемые на ходу тексты записывались «на салфетках», общий абсурдный наворот давал разнообразную пищу для актерского стёба. Собственно, это была не столько пародия — для этого экзотический примитивно-сериальный объект был архаичен и мелок, — сколько повод для того, чтобы разделаться со штампом в абсолютном, гиперболизированном его варианте. Сериал в спектакле «Такого Театра» стал символом антиискусства, коммерческим жупелом. В легкости артистического существования, в непредсказуемой вариационно-джазовой свободе действа (не зря свой спектакль 2003 года Н. Пивоварова назвала «Даже не знаю, как начать…») кто-то заметил опасную близость к капустнику. Такой подход расковывал актеров и отрицал зависимость от театральной рутины, но не имел положительной перспективы. Пожалуй, программным в «Таком Театре» было одно: неприятие режиссерского диктата. В своих интервью друзья-основатели не раз высказывались в том духе, что режиссер для них — инородное тело и что им интересна не режиссерская концепция, а иные «художественные ценности», подразумевающие целостность осмысления происходящего на сцене. И вообще: «наши герои — мы сами», т. е. артисты.
Сцена из спектакля «Каин». Фото Ю. Богатырева
Самоуправный актерский волюнтаризм, разумеется, определял и выбор материала для самовыражения. Сегодня в репертуаре театра моноспектакль И. Полянской «Звезда моя Аделаида» — драматургическая вариация Клима на тему Достоевского; спектакль-лекция автора и исполнителя А. Лушина «Еще о стоматологии», идущий на фоне сюрреалистического видеомонтажа; постановка для актерского дуэта Е. Унтиловой и Д. Сутырина «Здравствуй и прощай» по пьесе А. Фугарда и эксцентрическая комедия с танцами «Дура ненормальная, это я!», где три актера с И. Полянской в центре представляют бурную историю из итальянской жизни. В спектаклях принимают участие актеры из разных трупп: театра Комиссаржевской, Александринского, Молодежного, Театра на Васильевском, театра «Буфф» и других.
После трагической смерти Н. Пивоваровой функцию идеолога взял на себя А. Баргман. В одном из интервью он говорил: «„Такой Театр“ есть мое личностное и актерское спасение» — и назвал свое детище авторским театром. Но авторство, пусть и актерское, предполагает структуру целого, и «Такой Театр», пережив «кризис жанра», благополучно пришел к неизбежности режиссерского построения. Преодолеть тягу к капустнической коллажности помогло обращение к «хорошо сделанной пьесе». Перелом наметился в спектакле «Жан и Беатрис» по пьесе канадской писательницы К. Фрешетт, имевшем успех у публики и критики нескольких театральных фестивалей. Режиссура спектакля осуществлялась двумя исполнителями Александром Баргманом и Анной Вартаньян, актрисой театра им. Комиссаржевской, с 2006 года ставшей одним из соавторов «Такого Театра». Тонкая психологическая разработка парадоксальной коллизии пьесы с романтическим разрешением меркантильной интриги, когда заведомый расчет приводит к настоящему любовному поединку между мужчиной и женщиной, подготовили почву для чеховской драмы.
Один из самых удачных чеховских спектаклей последних лет — «Иванов» в постановке А. Баргмана и А. Вартаньян. Баргман не участвовал в спектакле как актер. Вартаньян сыграла Сарру. Постановщики отталкивались от своей актерской природы и пришли к цельности, к редкой гармоничности всей оригинальной трактовки пьесы, еще раз напомнив нам, что великие режиссеры выросли из актеров, решивших преодолеть рутину и несовершенство современного им театра.
Напряженно-эмоциональное действие «Иванова» разыгрывается в стилистике бедного театра в зале Музея Достоевского и оснащено немногими предметами обстановки. Аскетические условия игры безукоризненно соответствуют лаконичному стилю, обнажающему драму героя: смятение человека перед крахом собственных моральных и жизненных установок под напором корыстного века. В этом спектакле нет проходных ролей, у каждого персонажа свой голос, вливающийся в тонко настроенный ансамбль. Виталий Коваленко — Иванов, Павел Юлку — Боркин, Александр Лушин — доктор Львов, Галина Жданова — Саша, Геннадий Алимпиев — Шабельский, Александр Алексеев — Лебедев, Елена Липец — Зюзюшка, Анна Худова — Бабакина, Павел и Григорий Татаренко — эксцентрически удвоенные персонажи фона. Лирическое соло в этом ансамбле ведет Анна Вартаньян — Сарра. Горечь сквозь улыбку, изящество движений, подчеркнутое костюмом в стиле модерн, жалоба, звучащая как стихи, — она олицетворение угасающей радости и поэзии молодости.
Переменный состав сотрудников «Такого Театра» спаян прочнее, чем труппа стационарного театра, и обрастает новыми участниками как снежный ком. Их объединяет тяга к эксперименту и личный творческий интерес к делу. Спектакль «Каин», поставленный на сцене «Балтийского дома» теми же Баргманом и Вартаньян, — виртуозная режиссерская композиция на основе разнообразного литературного материала от Байрона и Брехта до Кастанеды и Клима. Здесь использованы сложные постановочные решения: конструкция, сценические станки, кинематографический свет, звуковые эффекты. Авторы назвали свой спектакль «внежанровое действо». Точнее сказать, это многожанровое действо, тяготеющее к артистической исповеди. Фривольное кабаре, кино-неореалистические семейные эпизоды пронизаны актерскими «отсебятинами». Пародийный первый акт — драмбалет сфер с пафосом псевдоклассической романтики, где царит Бог-отец и куролесит сын-отступник, — сменяется прозой театра. На застольную репетицию, где властвует режиссер, наконец приходит исполнитель главной роли. Актер, или Каин (Александр Кудренко), ведет безнадежный спор с Люцифером в образе гамена-травести (А. Вартаньян). Судьба артиста, репетирующего роль, и судьба роли сливаются в образ того единственного Театра, которому, а не в котором служат артисты «Такого Театра». Они его выбрали сами, чтобы сказать нам словами Каина-Актера: «Для меня счастье — это быть перед вами, стоять здесь». Без такого театра нет искусства.
Апрель 2010 г.
Комментарии (0)