А. Чехов. «Иванов». «Такой Театр».
Режиссеры Александр Баргман, Анна Вартаньян,
художник Николай Чернышев
Несколько лет назад я посмотрела «Иванова» даже не на премьере, а на прогоне, сыром и неудачном. Что меня понесло на прогон — не знаю, но с тех пор я все время надеялась пересмотреть его. Наконец это произошло. «Иванов» оказался спектаклем цельным и умным, живым, красивым, волнующим. Перед шестьюдесятью зрителями, не рассчитывая ни на что, кроме их отклика (ни на награды, ни на премии, ни на рецензии), актеры играют с удовольствием, вдохновенно.
В. Коваленко (Иванов), А. Вартаньян (Сарра), Г. Алимпиев (Шабельский). Фото О. Кутейникова
Тонкий, нервный, размагниченный Иванов — В. Коваленко. Этот Иванов как будто балансирует на краю трясины, иногда соскальзывая и почти смиряясь с тем, что тонет, иногда выбираясь на твердую почву, делая попытку жить заново. Вот, собранный, подтянутый, входит он в свой кабинет, готовый, наверное, сесть за стол, разобрать бумаги, что-то написать, — но застает пьяную компанию, тут же доктор в очередной раз требует объяснений, потом неожиданно врывается Сашенька с любовными ласками и слезами, потом появляется умирающая Сарра… И вот уже вновь он развинтился, хватается за голову, физически страдает от разговоров.
Страшны сцены Иванова с Саррой А. Вартаньян — полные ее мучительной нежности, нестерпимого желания и его — нет, не равнодушия, не безразличия… Он замирает, словно бы весь как-то подбирается внутренне, пытаясь даже не дышать, чтобы она не ощутила всю глубину отсутствия чувства. Но она все же ощущает, хотя и не хочет верить в этот ужас.
Интересно, что Сарра в этом спектакле всегда называет мужа Коля. Не Николай, не Nicola, как в пьесе. Домашнее, уменьшительно-ласкательное имя. Наверное, так она хочет быть ближе, подчеркивает эту уже миновавшую близость. Замечательно решена их последняя сцена, когда они обнимаются, Иванов подхватывает хрупкую женщину на руки, прижимает к себе, а слова: «Замолчи, жидовка, ты скоро умрешь», — шепчет ей на ухо, тихо-тихо, почти ласково, как шутку, но потом пугается сказанного, падает, рыдает… А Сарра его — его! — утешает, гладит, успокаивает. И, все повторяя: «Когда? Когда?», медленно уходит, растягивая по площадке длинный белый шарф-саван, который станет подвенечным покрывалом Шуры.
Очень изменилась по сравнению с премьерой Шурочка — Г. Жданова. Актриса за эти годы успела дебютировать в режиссуре (и получить за дебют «Софит»), приобретенный художественный опыт явно пошел ей на пользу. Саша казалась на выпуске вульгарной, нагловатой девицей. Сейчас ее история полна драматизма. На дне рожденья — эпатаж, попытка взорвать пошлость обстановки, вывести из себя окружающих. Сразу видно, как она влюблена в Иванова. Потом приехавшая в его дом Саша плохо причесана, измучена бессонницей, искренна, несчастна, слезы на глазах… Но пока еще полна веры в себя и в любовь (актриса деликатно намекает на то, что Сашина жажда «спасать» — забавна). В последнем действии она — усталая, растерянная и раздраженная женщина, лицо ее потухшее, некрасивое…
Жданова существует очень подробно, рисунок роли — мягкий, без грубых акцентов, курсивов. Отличная работа.
Да вообще весь ансамбль достоин подробного разбора. Каждый из персонажей по-своему одинок, посвоему одержим — практически у всех есть мания. Честный до идиотизма доктор Львов — А. Лушин (он играет человека в крайней степени гневного возбуждения, перенапрягшегося и сломавшегося в итоге). Шумный, куражливый авантюрист и пьяница Боркин — П. Юлку (актер необыкновенной органики и юмора). Несчастный, желчный и совершенно потерянный Шабельский — Г. Алимпиев. Помешавшаяся на идее накопления Зюзюшка — Е. Липец (героиня здесь совсем не отвратительна, она замучена алкоголизмом мужа — А. Алексеев и «безудержностью» эмансипированной дочери). Чудесная певица А. Худова играет свою Бабакину глупой блондинкой, Барби средних лет, у которой при этом тоже есть маленькое, жалкое, но всетаки сердце. Близнецы П. и Г. Татаренко меняют маски, бодро и ритмично ведут спектакль.
В «Иванове» заняты актеры разных театров, и нельзя сказать, что их стили игры причесаны под одну гребенку. Но внутреннюю тему «Иванова» они все ведут, каждый оказывается важен для общего звучания болезненной и горькой музыки.
Апрель 2010 г.
Комментарии (0)