Д. Фонвизин. «Недоросль». Северский муниципальный театр для детей и юношества.
Режиссер Наталья Корлякова, художник Виктор Акимов

Честно признаюсь: по дороге на утреннее представление в Северский театр для детей, на спектакль «Недоросль», я думала о том, что и на долю театрального критика порой выпадают нелегкие испытания. Что может быть хуже: произведение из школьной программы, несчастные актеры, перекрикивающие детишек в зале… Эту грустную картину я представляла, проходя КПП перед въездом в Северск — закрытый городок, прилегающий к Томску.

Однако, оказавшись в театре, я сразу забыла о своих неприятных ожиданиях. Северский Театр для детей и юношества нисколько не похож на все те ТЮЗы, которые мне доводилось видеть. Это театр с интересной и приятной индивидуальностью, с симпатичным и своеобразным «коллективным лицом».

Типовые дворцы детской радости — холодные громадины из стекла и бетона, а этот небольшой нарядный театрик так подходит маленькому городку, в котором он работает уже тридцать пять лет. Украшенный фасад театра соответствует интерьеру, уют и аккуратность фойе откликаются продуманностью отделки и слаженностью в самом зрелище. В небольшом теплом зале, соразмерном удобной площадке, не слышно детского ора и истошных окриков учительниц — зрители спокойны и внимательны. Все в этом театре очень добротно устроено, прилажено на свое место, сделано умелыми человеческими руками. Может быть, все дело в том, что Северским детским театром руководят талантливые милые женщины — директор Александра Южакова (интервью с ней читайте в одном из следующих номеров журнала) и главный режиссер Наталья Корлякова, которым удалось и между собой договориться, и в своем доме-театре все обустроить. Небольшая труппа (всего 16 человек) подобрана на удивление удачно. В двух совсем разных спектаклях («Самоубийца» и «Недоросль»), а еще в остроумных миниатюрах и музыкальных номерах в программе закрытия томского конкурса «Маска» северские артисты показали себя одаренными разножанровыми профессионалами.

Самым неожиданным для меня в «Недоросле», пожалуй, оказалось то, что Фонвизина можно поставить весело. Режиссер Н. Корлякова нашла ход к старой пьесе, по своим законам далекой от современного психологического театра, легкий ненарочитый способ существования, беззлобный шутливый тон. Четверка «хороших» героев — Софья, Стародум, Правдин и Милон — открывают и ведут спектакль с помощью песен (оригинальная музыка к спектаклю сочинена Юлией Морозовой, заведующей музыкальной частью театра). Они постоянно напоминают публике о том, что мы смотрим комедию Дениса Ивановича Фонвизина и уточняют: «Восемнадцатый век». Причем иногда эти слова произносятся с гордостью, а порой со вздохом (дескать, о вреена, о нравы…). Актеры с удовольствием показывают зрителям забавную наивность или высокопарность своих героев, но при этом смысл высоких слов в защиту «Добродетели» никоим образом не оспаривается. Отрицательные персонажи представлены карикатурно, но по-настоящему смешно, пафос положительных героев не осмеивается, а очеловечивается. Сценический юмор, непосредственный и теплый, — редкое явление в нынешнем театре, пропитанном едкой иронией. А здесь умеют именно шутить. Описать этот спектакль довольно трудно, потому что он хорош не какой-то концепцией, которую можно изложить, а атмосферой беззаботного актерского веселья, ненаигранной легкостью, свободным течением комедийного действия. Художник Виктор Акимов, оформлявший спектакль, придумал простые и функциональные декорации (в этом театре никто не жалуется на бедность, не объясняет нехваткой средств неудачи своих замыслов). Все деревянное — заборчик, ворота, лавки внутри «дома». Деревенский дом Простаковых, где дворовые девки в щелку или из-за забора подглядывают за господами, представлен без всякой исторической точности, бытовой достоверности. Под «крышей» обозначены годы, когда возводилась эта постройка: 1799 — 1999. Две сотни лет, разделяющие пьесу и спектакль, оказались не помехой, а подспорьем для игры.

Л. Усольцева (Простакова), А. Беляков (Митрофан).

Стоит упомянуть, что Северский театр для детей создавался и долгое время работал как театр кукол и сейчас основу его репертуара составляют кукольные спектакли. Быть может, эта специфика создала особый стиль исполнения, особый подход к действующим лицам драматических спектаклей. Можно сказать, что отрицательные комические персонажи почти «окуколиваются» (в то время как благородные герои наделяются человеческими особенностями, превращаются в людей). Актеры используют непривычный нашему глазу «тяжелый» грим, всяческие наклейки, толщинки, гумоз и так далее. Простакова Любови Усольцевой — баба на чайник. Среди оборок чепца едва виднеется личико с вздернутым кукольным носиком, блестят пуговичные глазки. Скотинин Анатолия Кудрявцева малый рост компенсирует каблуками-копытцами. Он в широких розовых панталонах на поролоне, физиономию украшает поросячий нос (есть версия, что это портретный грим, в чертах можно узнать сходство с одним из левофланговых кандидатов в президенты). Свинство господина Скотинина проявлено не только во внешнем облике, но и в манерах. Появляется он на сцене через низкую калитку для скотины, в загоне для свинок подкарауливает Митрофана, втаскивает племянника внутрь деревянной клети и лупит, пока не поспевает Еремеевна. В минуты волнения Скотинин нервно чешется — трется спиной о столб. Понюхает табаку, чихнет — все вокруг отряхиваются… Забавны также учителя, особенно семинарист Кутейкин в исполнении актрисы Светланы Панжевой.

Сцена из спектакля.
Фото из архива театра

Недоросль у Алексея Белякова абсолютно незлобив, он просто симпатяга, этот деревенский оболтус. Сценическая жизнь его — каскад веселых затей, шалостей, проделок. Здоровый детина с ангельскими обесцвеченными кудряшками продолжает свои мальчишеские игры, несмотря на призывной возраст: скачет верхом на хрупкой Еремеевне — Галине Степановой, надев вместо шлема ковшик, размахивая деревянным мечом. Он любит пугнуть своих домашних неожиданным появлением из сундука или громким воплем над ухом. В задумчивости он долго ковыряет стенку, отчего палец его намертво застревает в доске (попалась дырка от сучка) — над освобождением бедолаги трудится вся семья. Потом Митрофан пролеживает несколько минут, увлеченно копаясь под лавкой в поисках неизвестно чего (позже оказывается, что это кошка), в это время зрители сами не замечают, как отвлекаются — причем по воле режиссера — от слишком длинного обстоятельного разговора, написанного Фонвизиным в лучших традициях восемнадцатого века… Экзамен, который держит Митрофанушка, походит на состязания КВН — герой советуется с «командой», обсуждая варианты ответа на трудный вопрос. И все же у рослого красавца Митрофанушки, похоже, больше возможностей стать человеком, чем у его родственников, — в финале он всерьез собирается идти в солдаты.

Персонажей пьесы, которых автор создал целиком из добродетелей, обычно весьма трудно играть. В спектакле Корляковой эти герои получились обаятельными, живыми и по-хорошему забавными. Чего стоит только один жест Стародума — Геннадия Полякова, превращенный в рефрен спектакля! «Надо владеть собой!..» — уговаривает сам себя благородный дядюшка, с усилием сжимая руку, поднесенную к лицу, прикрывая глаза, как бы собирая всю волю в кулак. Постепенно этим жестом заражаются остальные — Правдин, приятный чудак-очкарик в исполнении Сергея Иванова, молодцеватый герой-любовник Милон — Евгений Казаков. Возлюбленный Софьи удивительно хорош собою, веселый блеск черных глаз выдает его гусарскую смелость и бесшабашность. Казакову свойствен четкий продуманный рисунок, сложная пластика, склонность к парадоксальным трактовкам. Десять лет назад актер работал в Петербурге, играл Арбенина в спектакле Театра Реального Искусства. Странный был спектакль, необычный герой. Ничего демонического не было в этом молодом человеке в очках, он был кроток и прекрасен.

Девушка в голубом — «голубая героиня» Софья Татьяны Угрюмовой — непосредственна, мила, естественна. Грациозная, темпераментная актриса не боится показаться на сцене смешной или некрасивой. Судя по ролям в двух спектаклях (в «Самоубийце» она играет жену Подсекальникова) и нескольким номерам в программе закрытия фестиваля, у Т. Угрюмовой очень широкий актерский диапазон. Амплуа — и лирическая героиня, и комическая старуха. Она может предстать таинственной шикарной красавицей и танцевать роскошное тягучее танго, а через пять минут вы ее с трудом узнаете в замызганной уборщице с метелкой и ведром. Можно только порадоваться тому, что у артистов в крошечном Северском театре есть возможность много играть. Т. Угрюмова сыграла Варю в «Вишневом саде», Лиззи в «Продавце дождя», Марию Стюарт, Мери в «Пире во время чумы»; Е. Казаков играет в «Маленьких трагедиях» Дон Гуана и Председателя, в «Вишневом саде» Петю, в «Продавце дождя» — Файла. Маленькая труппа во главе с Натальей Корляковой, видимо имеющей особый талант работы с артистами, берется за «большие» пьесы мирового репертуара и не проигрывает. Интересно, что некоторые актеры работают точно и вполне профессионально, несмотря на отсутствие специального образования, — сказывается долгий опыт работы в театре, и именно в этом театре. И наоборот, у одного из исполнителей в «Недоросле» за плечами и ленинградский институт, и множество ролей в театрах разных городов и в кино, но в Северском театре он недавно и несколько выбивается из ансамбля, играет грубовато, нарочито. Я вовсе не хочу сказать, что театральное образование может кому-то помешать. Речь о другом: в Северском ТЮЗе умеют воспитать талант, режиссер становится для актеров педагогом, превращая театр — в школу драматического искусства. А чем, как не такой школой, и должен быть в идеале детский театр?..

Незабываема одна из шуток «Недоросля». «Поедем в Москву, Софьюшка!» — обещает Стародум, а Софья, как настоящая чеховская героиня, мечтательно повторяет: «В Москву!.. В Москву!.. В Москву!..» Так вот, после того, как побываешь в Северском театре для детей и юношества, совсем не хочется в Москву. А хочется все бросить и уехать в Северск… В Северск! В Северск!

Август 2000 г.