Поистине сильнейшее впечатление производит эта талантливая книга. Она увлекает широтой исторического размаха, глубиной проникновения в предмет исследования, многозначным охватом своей темы и меткой ее центровкой. К этому надо добавить (последнее, но не самое маловажное!) прозрачную ясность и доступность литературного изложения. О достоинствах литературного почерка Галины Бродской позволяет судить успех многочисленных публикаций в периодической печати — фрагментов этой работы.

Стержнем «сюжета» служит «Вишневый сад»: последняя пьеса А. П. Чехова и легендарная постановка Художественного театра; творческая история пьесы; творческая и сценическая история спектакля; истоки, родословная и дальнейшая участь отдельных персонажей пьесы и спектакля (это не всегда и не во всем совпадает). И жизненная судьба чуть ли не каждого из них после того, как закрылся занавес. Почти все тут увидено автором впервые и поражает новизной. Тщательно прослежено бытие великого спектакля на разных перепадах пути Художественного театра — неизменно в связи с историческими эксцессами. Но сказать лишь это — значит сказать еще очень мало…

Крупным планом поданы фигуры лидеров московского купечества, инициаторов многих культурных начинаний обновлявшейся пореформенной России. Читатель убеждается — эта среда отнюдь не ограничивалась тем, что поощряла таланты, — она таланты и сама порождала. Столь же крупно выступают деятели искусства и литературы, люди решительных свершений, рискованных проб, смельчаки. Из этих рядов выходили те, кем поныне гордится отечественная культура: Чехов, Станиславский, их благородные сподвижники.

Буквально потрясают (не найти более сдержанных слов) страницы, где достовернейшим образом прослежена горькая судьба обитателей «вишневых садов». Беспощадная расправа над теми, кто выведен в пьесе и на сцене, вершилась уже в «год великого перелома» и в прилегающую к нему пору. С драматической силой и опять-таки документальной доказательностью Г. Бродская пишет о попытках Станиславского заступиться за ни в чем не повинных близких ему людей — и о полной беспомощности таких попыток. В судьбе одной пьесы многоголосо отзывается судьба страны и народа. Все это — шире обычных задач театроведческого исследования, как их принято понимать. Но это-то и выводит труд Г. Бродской на просторы подлинного историзма.

Г. Бродская поднимает глубинные пласты темы. Завершает книгу раздел чисто театроведческий: на склоне лет, уже после смерти мужа, М. П. Лилина — последняя из участников премьеры 1904 года — репетирует «Вишневый сад» со студийцами в Леонтьевском переулке. Публикуются записи М. П. Лилиной с изложением ее творческих задач и характеристикой достигнутого учениками. Все — в свете заветов ее мужа, К. С. Станиславского, все — с молитвенным преклонением перед Чеховым. И все говорит о том, что деятели МХАТа не расстанутся с Чеховым и Станиславским, пока живет их театр. На этой многозначащей и, по сути дела, мажорной ноте завершается монография.

Талантливый, глубокий, доказательный труд Г. Бродской в своем роде монументальная работа ученого, писателя, знатока, притом способная увлечь чуткого читателя смелым, нестандартным ходом мысли.

Февраль 2000 г.