Петербургский театральный журнал
Блог «ПТЖ» — это отдельное СМИ, живущее в режиме общероссийской театральной газеты. Когда-то один из создателей журнала Леонид Попов делал в «ПТЖ» раздел «Фигаро» (Фигаро здесь, Фигаро там). Лене Попову мы и посвящаем наш блог.
16+

ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ПЕТЕРБУРГА

ПРОИСШЕСТВИЕ, КОТОРОГО НИКТО НЕ ЗАМЕТИЛ

Володин позвонил ночью. «Знаешь, я подумал — мне осталась в жизни одна поездка. И я хотел бы поехать в Омск. Где-то я про него читал — то ли у Пастернака, то ли у Эренбурга. Он представляется мне таким белым городом, и в нем живут интеллигентные люди…»

Володин действительно давно никуда не ездил (иногда — Москва и несколько лет назад Америка — вот его маршруты). Поэтому совершенно безответственно, просто так, этой же ночью, я написала е-mail завлиту Омской драмы Оле Никифоровой: «Оля, Володин хочет в Омск. Что ты про это думаешь в принципе?» — и легла спать, поскольку две зимние поездки на премьеру «Происшествия, которого никто не заметил», поставленного под Новый год Владимиром Петровым, у нас благополучно сорвались (театр звал, но сначала был «Триумф», потом — Президентская премия, потом, потом…), и я понимала — никуда Володин не поедет. К тому же — лето, конец сезона, какие там поездки!

Утром в редакции меня ждала записка: «Марина, самолет 23 июня, 25 — спектакль, 26 — юбилей Ицкова, 27 — назад. Володин согласен. Билеты привезет Бутусов. Целую. Оля».

Как-то все вдруг сложилось, что обычно свидетельствует о покровительстве свыше. И то, что в репертуаре оказался «володинский» спектакль, и то, что рядом — юбилей Ю. Ицкова, которого Володин полюбил еще на «Балтийском доме», посмотрев «Академию смеха», и который играет «его», Автора, Володина в «Происшествии…». Словом, на самом деле, это было действительно — происшествие. Впервые за много лет А. М. Володин летел в театр «далеко от Москвы» (потом он предлагал именно так назвать статью о нашей поездке).

Фотографы Омска круглосуточно фотографировали А. М. Володина. Фото М. Дмитревской

Фотографы Омска круглосуточно фотографировали А. М. Володина.
Фото М. Дмитревской

Я обещала ему, что в Омске будет хорошо, потому что там не бывает плохо. Он кивал, но уверенности не испытывал. Теперь говорит, что это были три замечательных, счастливых дня — от того момента, когда в 5 утра, у трапа самолета (где еще возможно такое?) его начали кружить девушки-русалки (а солнце слепило, и после ночи в самолете все вообще смешалось: Ю. Ицков с хлебом-солью, В. Петров без хлеба и Б. Мездрич без соли…). Потом, утром, у театра, в уличном кафе Гавриловны (см. № 10 «Петербургского театрального журнала» — об омских буфетчиках), толпа «цыган» так неподдельно искренне величала его («К нам приехал, к нам приехал Александр Моисеевич дорогой»), что в первый момент он принял их за настоящих (ведь солнце по-прежнему слепило, и водка была настоящая, и стены театра настоящие, и радость). С этого момента началось счастье трех дней в Омске.

На строительстве Агаирского монастыря. Б. Боймерс, А. М. Володин, О. Никифорова, М. Дмитревская. Фото Б. Мездрича

На строительстве Агаирского монастыря. Б. Боймерс, А. М. Володин, О. Никифорова, М. Дмитревская.
Фото Б. Мездрича

— Счастье — это общение с людьми, — говорил Володин. — С близкими. Здесь я почувствовал этот круг людей. Когда мы сидели вечером после спектакля, это был уже большой круг. Омская драма — театр-Дом, и это чувствуется сразу. С этого вообще начинается театр. Если в Доме возникают ревность или зависть, — всё кончается. Хорошее общение с хорошими людьми, устремленными друг к другу, — это и есть счастье.

Это «происшествие, которого никто не заметил» (в смысле — российская общественность) — в какой-то степени памятник и Володину, сумевшему в очередной раз во всех смыслах «подняться и полететь», и Омской драме, способной организовывать подобные «безумства».

— Омск оказался таким, каким представлялся мне давно. Здесь люди больше чувствуют себя в Доме. Другие лица. Более достойные, более умные, чем в Петербурге, где все бегут. Нет, в Петербурге еще не так бегут, там все рассеянны, но двигаются потише, а вот в Москве уже вообще ни на кого не смотрят!

Вечером у театра. Фото из архива театра

Вечером у театра.
Фото из архива театра

Целыми днями он общался, выступал по телевидению, встречался с актерами на скамейках возле театра. «Оля, я больше не могу слышать, что я великий и классик!» — жаловался он Никифоровой. «Раньше надо было думать, когда за ручку брались пьесы писать», — сурово и непреклонно отвечала завлит театра. Мы все очень много хохотали под ее чутким руководством. Был затеян даже «осенний марафон» с соперничеством актрисы Маши Степановой, исполнительницы главной роли в спектакле («Я тебя полюбил!»), и Оли Никифоровой («Я и тебя полюбил давно!») — «театр жизни», в котором Володин играл с удовольствием, как и его партнерши, и две скамейки у театра часами переживали «аншлаги» на этих импровизированных спектаклях (многочисленные фотокамеры запечатлели этапы и настроения). «Как вы спали?» — спрашивала его с утра Никифорова. — «Хорошо». — «Небось Машка снилась?!!!» Так начинался день. «И как тебе удалось сохранить такой юмор, когда сын в Петербурге, муж в Новосибирске, сама в Омске и мама болеет?» — поражался Володин, глядя на Олю Никифорову.

Впрочем, поражало его многое. Сперва — Юрий Ицков, которого он сравнивает теперь с Е. Евстигнеевым.

— Я вчера сказал Ицкову — я дарю тебе свою Маску «За честь и достоинство», а он обещал мне в ответ свою, прижизненную. Таким образом, у него будут честь и достоинство, а у меня будет лучший актер!

Потом — Маша Степанова, назначенная им в те дни «лучшей артисткой России».

— Представляете, она подарила мне свою фотографию!

Потом — спектакль «Отель на час» П. Ландовского, увиденный Володиным в первый вечер.

Ю. Ицков и А. М. Володин. Фото М. Дмитревской

Ю. Ицков и А. М. Володин.
Фото М. Дмитревской

— После того, как наши танки вошли в Чехословакию, я ее полюбил безумно! Она — особенная страна. Там было поразительное кино — продолжение итальянского неореализма, но больше юмора, свободы, игры. Меня никогда не пускали туда, потом Ефремов ударил кулаком по столу — и я поехал туда с «Современником». И мне стало понятно что-то, и я понимаю, почему Ландовский так точно написал. Мне очень понравилась пьеса. Четыре замечательных актера — так не бывает (одного покажут — и на том спасибо!). Перед смертью Олег Ефремов говорил мне о том, что во МХАТе осталось три актера, что у следующих поколений нет ни способности мыслить, ни сердечного отклика на то, что происходит на сцене и в жизни. Другой режиссер мне говорил: нет красивых людей, к нам не приходят красивые женщины, они идут в другие места — туда, где можно заработать. То есть — нет красивых, мало умных, всё не то. А здесь! Так сохранен театр, такие красивые женщины — заглядишься, и такой умный Петров! Что он сделал из этого спектакля! Я писал это просто так. Сказочка. Ну, вижу — плохо, ну — не получилось, и больше я это никуда не давал, не перепечатывал, стыдился. А что в спектакле произошло — это все Петров. Ведь когда он решил это ставить, я подумал, что он недалекий человек, наверное, сентиментальный. Ну, бывает… Мысль, которая у него возникла по поводу этой неудачной сказочки, была неслучайна (он умный!). Всё, что я делал в жизни, — я писал про земное, но обязательно с внутренним ощущением чего-то высшего. И он соединил это в спектакле. Мама героини больна, сама она одета плоховато, всё трудно и худо — и вдруг оркестр, который играет Чайковского и участники которого входят в действие!

Я стихи плохо пишу, но у меня есть про это:

Ты, музыка, так беспредметна —
нет бань, собак, древесных крон,
а лепет флейт и громы медных —
лишь звуки. Боль, удар и стон.
В тебе я не ищу порядка.
Восторг с печалью пополам.
В тебе безмерно то, что кратко
и смутно жизнь шепнула нам.

Оркестр Евгения Шестакова создал это высшее. И вместе они так тонко подобрали куски, переходы… Это, в сущности, делает спектакль спектаклем блистательной формы.

А. М. Володин и Б. М. Мездрич на берегу Иртыша. Фото М. Дмитревской

А. М. Володин и Б. М. Мездрич на берегу Иртыша.
Фото М. Дмитревской

А как точно и тонко построены ее, Насти, Маши Степановой, взаимоотношения с Автором—Ицковым. Он подталкивает ее к чему-то, а у него не получается, он ее оберегает — не получается, отходит в сторонку, жалеет, иронизирует. Трудно с ней. Но как Ицков это делает! Мне захотелось быть таким же, как он, — добрым, мудрым, сострадательным. По-человечески. (Последнее было произнесено и на юбилее Юрия Леонидовича, и в аэропорту при расставании.)

В последний вечер А. М. поставил меня по стойке смирно посреди своего номера, налил рюмку и сказал: «Давай поклянемся, что сделаем все, чтобы омская драма приехала на гастроли и показала спектакли и чтобы „Происшествие“ показали по телевидению». Мы поклялись и выпили.

— Ненавижу благополучные концы, поэтому не люблю дописанный вариант «Старшей сестры», где она становится знаменитой актрисой. И противно, и стыдно. А здесь нет счастливого конца. И как Володя Петров сообразил его выкинуть! — говорил Володин на встрече с театром. Но конец нашего пребывания в Омске был счастливым, как и начало

— Даже странно, но Омск оказался таким, каким я представлял его себе, и еще лучше!

Июль 2000 г.

В именном указателе:

• 

Комментарии (1)

  1. Евгений

    Да… это было незабываемо! Я когда дирижировал в спектакле, то стоял не спиной к зрителям, а в полоборота к залу, т.к. оркестр вступал исключительно по репликам актеров, а актеры вступали по фразам музыки (да, они все выучили наизусть, до долей такта!!!), и я видел частично зрителей? ну и, конечно, Володина. И хорошо помню, когда он начал плакать от того, что у нас ВСЕ очень хорошо получалось… Ну и я чуть не заревел… так проняло — вот сейчас пишу — и мурашки по телу, такое не забывается.

Добавить комментарий

Добавить комментарий
  • (required)
  • (required) (не будет опубликован)

Чтобы оставить комментарий, введите, пожалуйста,
код, указанный на картинке. Используйте только
латинские буквы и цифры, регистр не важен.