Ю. Лоттин. «Поллианна». ТЮЗ им. А. Брянцева.
Режиссер Игорь Селин

Спектакль основан на повести Элинор Портер о девочке, оставшейся после смерти отца круглой сиротой. Ее забирает к себе ее тетя — сестра давно умершей мамы. Поллианна — светлое существо, готовое любить всех людей и зверей, главное для нее — всегда РАДОВАТЬСЯ, даже если вроде бы и нечему. Это отличает ее от чопорного холодного мира взрослых, вечно чем-то недовольных. Сюжет заключается в том, что Поллианна постепенно преображает всех, кто встречается на ее пути, изменяет их жизнь, заставляет открыться добру и свету. Как известно, ТЮЗ — «театр детской радости». Это ужасное определение, которым мучили всех деятелей театра для детей всяческие «педчасти» и «комитеты», породило реакцию в виде антилозунга «театр детской скорби» (такую программу провозгласил Анатолий Праудин, которого за это сразу возненавидели всевозможные охранители традиций и счастливого детства и довольно быстро из ТЮЗа вытолкали). Теперь никто и ничто не мешает воплощать театр радости всеми доступными способами. Можно специально подбирать произведения «про радость»: Полианна рассказывает о том, что ее папа — пастор — обнаружил в Библии 800 текстов, которые начинаются со слова «Радуйтесь!» Таким образом, Бог призвал людей только и делать, что радоваться.

Спектакль Игоря Селина — чудовищный гибрид текста (детская повесть про радость жизни) и сценических средств из арсенала сугубо взрослого театра «а ля Роман Виктюк»: полиэтиленовое оформление и костюмы, не относящиеся к сюжету полуэротические или жестокие танцы молодых мужчин с обнаженными торсами и в женских юбках, оглушающая, резко ритмичная музыка, зловещие маски, дым, голубые парики и т. д. Зрители сидят на сцене, в глубине площадки, а действие разворачивается перед ними, декорацией служит зрительный зал, упакованный в черную пленку. Когда публика рассаживается на местах, в темноте зала посверкивают спицы и другие металлические части инвалидных кресел, в которых застыли некие персонажи, тоже закутанные в полиэтилен. Они обозначены в программке как Дамы из благотворительного комитета, но действуют в таком качестве лишь в одном эпизоде спектакля, а в остальное время представляют неизвестные силы, то ли враждебные, то ли дружественные. Они то изображают (условно) бушующие эмоции, то «просто» работают слугами просцениума. Главный среди них — отличающийся от своих рослых партнеров малым ростом артист В. Баранов, без маски, без юбки — в мужском черном костюме, напоминающем костюм тореро. Он постоянно на сцене, иронически обыгрывает все ситуации, копирует-пародирует движения, жесты и мимику героев и так далее. Говоря попросту — издевается над всем и вся. Это таинственный режиссерский ход, путающий зрителя окончательно. Может быть, это сам режиссер издевается над «театром детской радости»: ах, вы хотите про радость, так я вам покажу такое!.. Позиция постановщика — нравственная и эстетическая — совершенно не ясна. Несмотря на спецэффекты и шоковые приемы, над спектаклем висит тяжелое облако скуки, актеры периодически сбиваются на докладывание текста (рассказывают предысторию и мотивы действий, которые им некогда проиграть).

Юлия Рудина, исполнительница роли Поллианны, закончила курс актеров музыкальной комедии. Бесконечная беготня и щебетанье — так представляют актриса и режиссер олицетворенную Радость. Юное создание, ручки которого сами собой так и тянутся к солнцу, безостановочно носится по всему пространству сцены и зала, много раз поет одну и ту же красивую песенку на непонятном языке и постоянно бестактно лезет в чужие дела (это называется «непосредственность»). Например, приходит в гости к какой-то несчастной миссис, разбитой параличом, прикованной к кровати, забинтованной до самого подбородка, и говорит ей, что она красивая. И, разумеется, предлагает радоваться — потому что «могло быть и хуже». Право, даже как-то неловко становится. Настолько неловко, что хочется покинуть зал.

В финале происходит самое страшное. Выброшенные из-под сцены сломанные пупсы с оторванными головами и ногами символизируют автокатастрофу, в которую попадает героиня. Разверзается пол, и из «преисподней» поднимается больничная койка, на которой вся в белом лежит сбитая машиной Поллианна. Все персонажи, тоже в белом, встают вокруг этого ложа, как у гроба, хотя девочка еще жива. Звучат церковные хоралы, площадку заливает ослепительный свет, режущий глаза. О, эти душераздирающие крики Поллианны: «Мои ноги! Мои ноги!» Хочется сказать: уберите из зала детей! Причем поскорее и подальше.