П.Ершов. «Конек-Гобунок». ТЮЗ им. А.А.Брянцева.
Режиссер Анатолий Праудин, художники Март Китаев и Кирилл Пискунов
23 февраля 1922 года ТЮЗ А.А.Брянцева открылся спектаклем «Конек-Горбунок». Как «Принцесса Турандот» для вахтанговцев, так и постановка сказки П.Ершова для тюзовцев стала своеобразным знаменем театра, его эстетической программой, творческим лицом, визитной карточкой. Этот спектакль прожил долгую жизнь, шел в нескольких редакциях, сменял поколения исполнителей. В 1963 году, уже после смерти своего создателя, был восстановлен режиссером Г.Кагановым. И вот сегодня на сцене ТЮЗа — новое возрождение легендарного спектакля.
То, что за постановку взялся такой режиссер, как А.Праудин, поначалу настораживало. Его спектакли, виденные раньше в Екатеринбурге и потом в Петербурге, настраивали на вполне определенное восприятие. В памяти всплывали нюансы режиссерского почерка: смелый и неограниченный полет фантазии, философская глубина мысли, свободная, подчас эпатирующая зрителя интерпретация текста. Но опасения были излишними. В данном случае Праудин сознательно выбрал другую роль — человека, понимающего и принимающего правила игры под названием «реконструкция». А любое восстановление, как известно, требует точности и аккуратности, бережного отношения к текстовому и мизансценическому рисунку автора.
Сцена из спектакля «Конек-Горбунок». Фото из архива театра
На сцене ТЮЗа — украшенный резным орнаментом светлый сказочный терем. Одновременно это сценическая конструкция, представляющая собой несколько соединенных лестницами разновысотных игровых площадок (декорация воссоздана по эскизам В.Бейера и Е.Якобсона, художники — М.Китаев и К.Пискунов). В глубине терема — еще одна маленькая игровая площадка, сцена в сцене. Здесь по ходу спектакля будет и «пастуший балаган», и место появления сказочных существ, и пространство приключений Ивана с Коньком-Горбунком. Перед сценой в оркестровой яме уже заняли места музыканты. Появление маэстро-дирижера сразу настраивает на академический лад — начинается Театр. Звучит музыка, специально написанная к брянцевской постановке композитором П.Петровым-Бояриновым, — оригинальная композиция, включающая обработки русских народных песен, одна из которых — «Здравствуй, гостья Зима» — становится лейтмотивом спектакля. Каждое из трех действий предваряется хоровым зачином. Ведут рассказ два деда-сказочника (Н.Иванов и В.Тодоров), комментирующие события и действия героев.
«Конек-Горбунок» задумывался Брянцевым как скоморошье, ярмарочное, народное зрелище, вырастающее из хороводной игры. Поэтому в спектакле много сложных развернутых массовых сцен, а хор является одним из основных участников представления. Самой легендарной в брянцевском спектакле была, по воспоминаниям современников, сцена базара. Начиналось все с клича дедов-сказочников: «Гости, лавки отпирайте!», затем возникал общий базарный голосовой шум, на фоне которого выделялись отдельные реплики зазывал. В сегодняшней постановке театра эта сложная по ритму и действию сцена также одна из самых ярких и запоминающихся. Нарядные остроумные костюмы продавцов и торговок (художник О.Саваренская) образуют цветовой хор, параллельный хоровому пению базарной толпы.
Веселое праздничное зрелище на сцене театра адресовано, в первую очередь, самым маленьким зрителям. Но, как известно, «сказка — ложь, да в ней намек»… Нет-нет, да и прорывается сквозь классичность сюжета и мизансцен свойственная Праудину ирония и парадоксальность, игра текстом и смыслом. Белый, синий, красный — цвета декорации. Русское царство. Спит хор, спят Ивановы братья. Сонное царство. Бедное царство — у Данилы и Гаврилы (А.Титков и С.Жукович) нет ни вил, ни топора, но зато у каждого есть кружка, висящая на шнурке вокруг шеи. Герои периодически к этим кружкам прикладываются, не позволяя пить только идущему в дозор. При появлении царя (И.Шибанов) отроки «цепью» ограждают правителя от народа — так милиция сдерживает толпу на митингах. Веселая фантазия коллективной игры рождает ироничные, узнаваемые ситуации и образы. Так, например, реплика «Чтобы не было содому, ни давежа, ни погрому» обращена к стоящему в толпе еврею. А в сцене продажи коней, когда царь повелевает отвесить Ивану десять шапок серебра, отроки уводят еврея за кулисы и возвращаются обратно с мешками денег.
«Зачинается рассказ от Ивановых проказ…»
Иван в исполнении актера А.Барабаша — не просто обыкновенный крестьянский парень. Это лирический герой спектакля, собственно голос режиссера. Лохматый, с застрявшей соломой в волосах, в простой одежонке, лаптях, соломенной шапке и круглых очках «интеллигента», среди аморфного сонного царства он один занят «делом» — пытается играть на трубе. Правда, издаваемые им звуки заставляют всех затыкать уши и бурно выражать недовольство. Но Иван настойчив, снова и снова «приобщается к прекрасному». Он — свободный художник, а игра на трубе — одна из его «проказ». В отличие от своих братьев, Иван честен и бескорыстен. Он наивен, не знает, что перед царем нужно снимать шапку и падать на колени. Он по-детски доверчив, его можно соблазнить «красным платьем» и службой при дворце. Он — чудак, а значит, все чудеса сказки — для него.
Второй лирический герой спектакля — Конек-Горбунок (В.Баранов). Это преданный друг и помощник, обаятельное, трогательное существо. Вызывает умиление его смешная голова-маска с «аршинными ушами», и то, как он потешно фыркает, и то, как взбрыкивает ножкой. Конек умен: в одном из эпизодов спектакля он читает книгу, нацепив Ивановы круглые очки. Горбунок предвидит все грядущие тягостные «службишки и службы», это философ, с грустью наблюдающий за дворцовой карьерой своего товарища.
Сцена из спектакля «Конек-Горбунок». Фото из архива театрак»
«Тра-ра-ра-ли, тра-ра-ра, вышли кони со двора…»
В спектакле Брянцева сказочные образы были представлены в традициях русской народной игрушки, что еще больше подчеркивало фольклорную основу и национальный колорит зрелища, а также способствовало легкости детского восприятия. Сегодня на сцене ТЮЗа снова легендарные брянцевские «златогривые кони» с «алмазными» копытами. Бутафорский корпус и задние ноги лошади — на колесах, а передние — ноги артиста, спрятанного внутрь корпуса. По ходу спектакля «златогривые кони» и царские сани несколько раз прокатываются по авансцене прямо возле самых ног маленьких зрителей к необычайной радости последних. В традициях русской игрушки созданы и костюмы жар-птиц. Встреча Ивана с этими сказочными существами комична: отведав хмельного пшена, фантастические птицы начинают свой прекрасный танец, но постепенно теряют координацию, танцуют невпопад, их движения становятся вялыми, замедленными. Еще одна большая игрушка спектакля — чудо-юдо Рыба-Кит. Текст ее отдан на откуп хору: несколько человек стоят вокруг большой черной рыбы. Кита натирают и чистят, одновременно открывая ему рот в такт произносимым словам. Благодаря этим элементам кукольного театра спектакль выигрывает в зрелищности.
Драматическое действие «Конька-Горбунка» постоянно перемежается хоровыми песнями, пантомимой, хореографическими номерами. Танцуют жар-птицы и звезды. Встреча Ивана с Кобылицей (Т.Иванова) представлена в виде балетных па. «Выплывает» на сцену в изящной ладье прекрасная Царь-Девица (Ю.Нилова). Внешняя схожесть образов Кобылицы и Царь-Девицы в спектакле не случайна. Та же коса, то же платье. Очевидно, по замыслу постановщика, это сказочные явления одного порядка. Посланцы небес, высших сил добра и справедливости, дарованные Ивану за все его земные деяния.
«Стань, как прежде, молодец, — я тотчас же под венец…»
Ступив на скользкий путь государственной службы, Иван погружается в мир интриг, зависти, доносов. Презрительно сморщив вздернутый нос, всюду шпионит за ним коварный Спальник (С.Шелгунов), хитроумно измышляющий все новые, все более трудные задания. Иван — царский воевода, затем царский стременной. Быстрое продвижение по служебной лестнице (одновременно и по лесенкам сценических площадок — выше и выше) преображает героя. Он, говоря современным языком, приобретает новый имидж. Все наряднее и дороже его кафтан, гладко зачесаны назад волосы, нет ни очков, ни трубы. Карьера вынуждает «играть по правилам». Лихо пробегают царские сани, в которых развеселая Жар-Птица залихватски играет на гармошке во хмелю дворцовой гульбы. Лишь Иван, при всем внешнем благополучии, печален и хмур, все грустнее его глаза, все серьезнее выражение лица.
Испытание котлами — кульминация спектакля. Последнее приказание царя и последняя служба Ивана. Эпизод сыгран и показан «глазами народа». Процесс преображения героя скрыт от зрителя, он свершается в глубине сцены за задернутыми занавесками. На авансцене — хор, жестикулирующая подвижная масса. Лишь по комментариям и реакциям толпы мы можем догадываться о происходящих событиях. Наконец испытание закончено. Царь, как ему и положено в сказке, «сварился», а Иван появляется на самом верху сказочного терема (высшей ступени карьерной лестницы)… в своем прежнем обличье. Лохматый, с застрявшей соломой в волосах, в простой одежонке, лаптях, соломенной шапке и круглых очках «интеллигента». Он снова свободный художник, по-детски наивный и добрый, с неизменной трубой в руке. Герой обретает себя прежнего, возвращается, как когда-то в давнем знаменитом спектакле того же режиссера после долгих странствий возвращался к себе на родину, на родную улицу другой человек — рассеянный чудак, Поэт.
Новая редакция «Конька-Горбунка» на сцене ТЮЗа — спектакль светлый, очень лирический, гармоничный и главное — не превращенный в ритуальный музейный экспонат. Театр вдохнул новую жизнь в старые застывшие формы. И произошло настоящее чудо, чудо возвращения сказки, спектакля, Героя.
Январь 1999 г.
Комментарии (0)