ЗАМЕТКИ И РАЗМЫШЛЕНИЯ О ФЕСТИВАЛЕ «ЙОШКАР-ОЛА ТЕАТРАЛЬНАЯ-2011»
Пришел в гости художник О. и стал рассказывать об американских арт-объектах — рукотворных металлических деревьях, их ставят в парках среди живых деревьев — такие никелированные протезы. В свете впечатлений от Марий Эл рассказ о мировых художественных достижениях вогнал в ступор. Это что же? Продвинутая западная элита тщится-тщится и не может ничего придумать, кроме как скопировать Божье творенье, установив жалкий протез среди живого мира, констатируя тем самым полный конец всех ценностей и идеологий, усталость сознания? Абсолютную то есть истощенность жизненной энергии? Да это, собственно, крах цивилизации!
А вот у марийцев деревья — это посредники, проводники между духовной и земной жизнью, и там, в лесах Марий Эл, есть священные рощи, где люди собираются на моленья и рядом c деревьями нельзя кричать, ругаться и врать. И вблизи воды — рек, озер и колодцев тоже нельзя ругаться и врать. А поскольку Марий Эл — край лесов и озер, то получается, что врать, кричать и браниться нельзя нигде вообще. Ну, разве что в городах?
Сцена из спектакля «Когда грянет гром...». Марийский ТЮЗ. Фото А. Щербакова
Марийцы, по-старинному «черемисы», — финноугорское племя, «последние язычники в Европе», народ удивительный, сумевший сохранить свой этнический облик, географически находясь между татарами и русскими, пережить давление Хазарского каганата, татаро-монгольское нашествие, власть Казанского, Астраханского ханств, а также влияние Российского государства, в составе которого находится c середины XVI столетия. Как уж они, веками прессуемые со всех сторон, избежали славянизации и христианизации — c одной стороны и исламизации — c другой — абсолютно непонятно.
Формально свободу и возможность легализоваться
давал советский указ 1917 года о самоопределении
народов, но спустя всего
Однако очевидно, что сохраненная национальная культура во всей ее полноте не нашла пока адекватного выражения средствами нашего традиционного театра, во всяком случае, на этом фестивале. Хотя история марийского театра говорит о том, что были чрезвычайно серьезные удачи, в основе которых — живое дыхание самобытного этноса. Спектакли по форме архаичны, что называется «прошлый век», однообразны по сценическому решению, но есть в них какая-то необычайная нравственная чистота. Здесь не путают верх и низ, здесь подкупают цельность, целомудренность этических установок, обращенность к главным ценностям и вопросам бытия. В этом — несомненная глубинная связь c народной драмой, которая, наряду c «быличками», сказками, мифами-преданиями, загадками и заговорами, составляет огромный корпус марийского фольклора.
Сцена из спектакля «Спящая красавица». Фото из архива Театра оперы и балета им. Э. Сапаева
Отзвук и элементы народной драмы пронизывают и современную марийскую драматургию. Показанная Марийским ТЮЗом пьеса «Кунам кудырчо кудырта…» («Когда грянет гром…») создавалась драматургом Геннадием Гордеевым (он же завлит театра) в течение 5 лет — в обсуждениях c постановщиком спектакля, режиссером и художественным руководителем театра Олегом Иркабаевым-Этайном. Это остроумная сатирическая попытка осмыслить реалии современной жизни, острые, больные вопросы — уход от нравственных ценностей, деградация, пьянство, умирание деревни. Персонажи здесь решены плакатно, через перекличку c театром масок и аллюзии на «МистериюБуфф» Маяковского.
В родную деревню приезжает Поэт (Сергей Мамаев), голодный, пообтрепавшийся, — неудачник c горящими глазами. У соседа, местного зажиточного «буржуя» Кузьмы (Игорь Актуганов), он просит денег на издание своей книжки, а тот c издевкой ему отказывает. В отместку Поэт объявляет «Революцию» и собирает под ее знамена все туземное население: продавщицу ларька, местного алкаша, его жену, мирного рыбака, работягу-механика. Истосковавшийся по идеологии народ c полной верой и энтузиазмом подхватывает идею новой революции и, вооружившись кто чем может, принарядившись соответственно (пьяница уже в тельняшке, c патронташем и маузером, его жена в кожанке и красной косынке), проводит собрание и строит планы на светлое будущее. Разумеется, первым делом необходимо раскулачить «буржуя» Кузьму, бывшего некогда партийным функционером, и распределить по справедливости накопленное им «золото партии». Поскольку в разгар революционных событий разражается гроза c громом и отрубается электричество, гаснут компьютер и телевизор, тьма сопутствует всему происходящему. Испуганный Кузьма — чем черт не шутит, а вдруг и правда в стране смена курса? — пытается поладить c «новой властью» и обещает Поэту издать его стихи.
В революционном вихре не принимает горячего участия лишь один человек — безмолвный работяга в потрясающем исполнении Евгения Ибраева (премия фестиваля «За лучшую эпизодическую мужскую роль»). Понаблюдав за возбужденными односельчанами, он идет чинить электричество, и — включаются свет, компьютер, телевизор, передающий обыденные сонные новости… Никакой революции… В спектакле есть символический образ — это дерево, старый дуб, к которому приставлена лесенка. Только там, на ветвях этого дуба, ловит мобильник — высокое место. Дерево, олицетворение связи не мобильной, а — вселенской, между небом и землей, между Богом и человеком, между поколениями… Взобравшись на это дерево, воодушевленный обещанием Кузьмы, Поэт звонит в типографию по поводу своей книжки и рассказывает про историю c революцией. На том конце провода собеседник, видимо, тоже столь страстно жаждет перемен, что принимает известие о революции за чистую монету, кричит «ура!» — и убегает брать телеграф и почтамт…
По революционной традиции снег в бывшем Царевококшайске, а ныне Йошкар-Оле не убирают и улицы не чистят — совсем как у нас, в культурной столице, и преодолеть расстояние в триста метров от театра кукол до театра драмы, не промочив ног — во всяком случае, в марте, — возможным не представляется. Дороги в городе ужасающие, лужи по щиколотку, и каша из грязи и снега здесь никого особо не возмущает. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, видимо, основной девиз властей, строящих, однако, множество новых зданий культурного и общественного назначения, православные храмы, гостиницы, галереи и — театры! В городе c населением 260 тысяч человек — пять театров, два из них играют на родном языке и — пока еще — делят помещение c коллегами. Марийский ТЮЗ в ожидании своей площадки обитает в здании Республиканского театра кукол, примечательного своими постановщиками — режиссером Татьяной Лядовой и художником Татьяной Батраковой, а главное — чудесными детскими спектаклями, которые, к сожалению, в программу фестиваля по техническим причинам не попали. Зато попал «взрослый» спектакль «Прекрасное Далёко» творческого объединения «NEXT» по пьесе петербургского драматурга Данилы Привалова.
Сцена из спектакля «Прекрасное Далёко». Фото из архива Республиканского театра кукол
Этот спектакль на марийской земле показался «идейно» удивительно уместным — в силу стремления разобраться в главных вещах, заглянуть за грань в поиске ответов на вопрос, как надо жить, чтобы душа всегда оставалась живой и свободной. Спектакль был отмечен сразу в трех номинациях: лауреатом театральной премии им. Йывана Кырли стал актерский ансамбль, занятый в спектакле, Татьяна Лядова получила приз за режиссуру, Татьяна Батракова — за сценографию. Художница нашла такую простую, неброскую, но образно-емкую фактуру, которая сразу дала простор многоуровневым ассоциациям и как-то «утеплила » и опоэтизировала сюжет о карантине для душ, покинувших здешнее бытие. Этой фактурой оказался серенький тоскливо-родной ватин, каким наши бабушки в прежние времена, до рождения пуховиков и синтепона, подбивали зимние пальто. Из него сделана и одежда сцены — мелкостеганые облака, небо и земля потусторонней резервации, из него сшиты и костюмы обитателей отстойника — это тюремные робы, но в то же время они напоминают народные костюмы, крестьянские рубахи. В самом решении такая сила любви и такой градус эмоции, что неровный сюжет воспринимается «близко к сердцу» и поневоле начинаешь размышлять о судьбе души. Актеры театра кукол в этом спектакле, работая в живом плане, обнаружили не только полное понимание своих задач, но и редкостный драматизм.
Вообще культурные и фольклорные традиции, артистическая и драматическая одаренность здесь, что называется, «в крови» — актеры, особенно марийские, гиперорганичны, беспредельно естественны на сцене. Маргарита Медикова в спектакле «Млечный путь» Марийского национального театра драмы им. М. Шкетана играет Сайнай — старуху, прошедшую Великую Отечественную, живущую теперь в деревне, в соседстве c ветераном другой войны — чеченской, в замечательном исполнении Владимира Васильева. В спектакле действуют две Сайнай, старая и молодая (Елена Мочалова), воспоминания возникают наплывами, и мизансценически они решены просто: старуха выходит на авансцену и, обращенная лицом в зал, вновь переживает происходящие на войне эпизоды, в двух шагах от нее разыгранные молодыми «двойниками» героев. И лютая бездна воспоминаний так сильна, актриса до такой степени наполненна, вновь проживая их, что становится по-настоящему страшно. В какой-то момент нестерпимая душевная боль вырывается из ее груди таким глубинно-животным воем, что у зрителя возникает эмоциональный отклик, которого я никогда и нигде в театре больше не испытывала. Пробирает до костей, до самого дна, до человеческого предела. Быть может, только знаменитые спектакли якутского Саха-театра были близки по степени актерской самоотдачи, граничащей c колдовством, шаманством. Маргарита Медикова за эту роль также стала лауреатом фестиваля.
Еще одно чудо Йошкар-Олы — это балетная труппа театра оперы и балета имени Эрика Сапаева и хореографическая школа, организованная художественным руководителем театра, бывшим солистом Большого Константином Ивановым. «Спящая красавица» в его постановке и декорациях молодой петербургской художницы Елены Вершининой получила Гран-при фестиваля. Столичный уровень профессиональной подготовки труппы в сочетании c радостной энергией молодости и мастерства, заливающей зал, и слегка ироничным сценографическим решением — дворец, место обитания принцев и принцесс, напоминает розовый «барбин» домик — сделали этот спектакль абсолютным фаворитом фестиваля.
М. Медикова (Сайнай). «Млечный путь». Фото из архива Марийского национального театра драмы им. М. Шкетана
Хотелось бы сказать и о других театрах — участниках фестиваля, быть может, и не показавших блистательных результатов, но, безусловно, обладающих огромным творческим потенциалом. Это и Горномарийский театр драмы из старинного города Козьмодемьянска, представивший на марийском языке перевод пьесы Варфоломеева «Кома», где тема сохранения нравственности тоже развивается через столкновение c потусторонним миром (специальный приз «За освоение современной драматургии»). Это и Академический русский театр драмы им. Г. Константинова, показавший в нескольких спектаклях и ряде самостоятельных актерских работ высокую постановочную культуру и отличных актеров: Людмилу Аксенову, Юлию Охотникову, Юрия Синьковского, Алексея Луценко, Евгения Сорокина, Марину Андрееву, Александра Егорова. Театр несколько лет прожил без главного режиссера, и это, естественно сказалось на состоянии труппы, но сейчас дела начинают налаживаться.
Поездка на театральный фестиваль в Йошкар-Олу обернулась настоящими открытиями — если не впрямую театральными, то, во всяком случае, культурного и очень даже духовного свойства.
Апрель 2011 г.
Комментарии (0)