БЕСЕДУ C ЮЛИЕЙ ДЕЙНЕГОЙ ВЕДЕТ ОКСАНА КУШЛЯЕВА
И правда — маленькая, и точно — порой угловатая, смешная. Если не всматриваться, не вслушиваться, может показаться, что стоит перед тобой ребенок, девочка…
Амплуа актрисы Юлии Дейнеги на первый взгляд легко обозначить как травести. Но ее героини, ее девочки (Вера из «Месяца в деревне», Джоан из «Далёка») смотрят на мир совсем не детскими глазами: одна стремительно взрослеет, другая словно и вовсе никогда не была ребенком. И хотя одна — из классической пьесы Тургенева, поставленной на сцене БДТ (режиссер А. Праудин), а вторая — из современного текста британского драматурга К. Черчилл, показанного в рамках лаборатории «ON.Театр» (режиссер М. Александрова), в них общая драматическая суть, возникающая в конфликте внешнего и внутреннего. И стремительное превращение тургеневской Верочки из ребенка во взрослого так пугающе, так невыносимо именно потому, что еще полчаса назад его трудно было и предположить. А теперь мы видим маленькую женщину c суровым лицом и поблекшим жестким взглядом, безжалостно наказывающую себя за былую доверчивость и открытость. Это превращение становится в спектакле мерой всех вещей и развеивает романтическую дымку.
Так же мерой всего становится героиня Джоан из абсурдистской пьесы о войне «Далёко». Статика внешнего рисунка и ее ровные интонации в монологах об убийстве «кошки и ребенка до пяти», это сочетание невозмутимости киллера и безобидной наружности — квинтэссенция войны как явления изначально противоестественного, алогичного…
В таком диапазоне, сочетая, а иногда противопоставляя крайности внешнего и внутреннего, существует Юлия Дейнега в лучших своих работах. Однако то и дело театр использует актрису, считаясь только c внешними данными, а иногда и просто не видя применения такому не укладывающемуся в привычные рамки сочетанию актерских качеств.
В размышлениях о непростых, драматичных взаимоотношениях актера c репертуарным театром, а театра — c актерским амплуа и проходила беседа c актрисой БДТ Юлией Дейнегой.
Оксана Кушляева Юлия, имеет ли значение в вашей актерской карьере такая категория, как амплуа?
Юлия Дейнега Я вообще не знаю, что такое амплуа. Читала об этом в книгах, но на моем курсе мастер, Геннадий Рафаилович Тростянецкий, этого никак не объяснял. Однако слова о себе слышала разные: маленькая — значит, травести, что-то удачно показала — стала острохарактерной. Потом сказали, что я — «инженю-кокет», попробовала что-то новое — «о, да тут уже и драматическое есть…». Вот что о себе думать? Есть набор качеств: я заразительно громко смеюсь, быстро бегаю, и, видимо, от меня исходит некая обаятельная энергия. Например, так: «Вот девочка высокая, если рядом c ней поставить Юльку, то будет смешно», или: «А хорошо бы здесь что-то быстро бегало — Юлька». Ну, я и бегаю, раз уже есть такое качество, такая психофизика.
Ю. Дейнега. Фото из архива актрисы
Кушляева А на курсе что играли?
Дейнега Мы пробовали всё. Вот Леша Утеганов сделал отрывок из «Макбета»: я — леди Макбет. Мы серьезно репетировали, я какие-то монологи говорила про то, что собственное дитя убить готова. Показали это мастеру, он сказал: «Ну, ребята, это заговор пионеров». Конечно, так и было. То есть, несмотря на всю серьезность, леди Макбет из меня не получилась. Думаю, это связано не c тем, что я маленького роста и смешная. Есть вещи, которые мы не можем играть, потому что нет необходимого человеческого опыта, а не из-за нашей психофизики, роста, цвета глаз, размера носа.
Бывают очень неожиданные режиссерские решения. Даже то, что Анатолий Аркадьевич Праудин меня взял на роль Верочки в «Месяце в деревне», было неожиданностью в театре.
Кушляева Почему?
Дейнега Потому что есть некое представление, какой должна быть тургеневская девушка. Это явно не я. И в театре таким режиссерским выбором все были, как минимум, удивлены. К счастью, мы, репетируя «Месяц в деревне», занимались ситуацией, а не амплуа, и мне было что сказать. Хотя все равно я опять бегаю, со своим смехом и со своим ростом. Значит, режиссеру нужно было именно это. Все зависит от его видения: захочет — будет такая Верочка, не захочет — другая, и он возьмет актрису, соответствующую его решению. Алиса Бруновна, кстати, играла леди Макбет.
Кушляева Да, а в начале карьеры у нее был репертуар травести…
Дейнега Вот. А режиссер в нее поверил и дал возможность играть другие роли.
Кушляева Но есть актеры, которые развивались и играли свои великие роли в рамках амплуа травести, например Ирина Соколова. То есть амплуа может стать визитной карточкой актера или, наоборот, непреодолимым препятствием. Стоит ли пытаться переломить ход вещей?
Дейнега Иной раз просто сложно пойти за режиссером, попробовать что-то новое, и ты начинаешь делать только знакомые тебе вещи. И думаешь, что точно знаешь: «Вот это я могу, а это не могу, это страшно». А чаще от тебя и не требуют никакого другого пути: «Умеешь вот это — прекрасно, больше не надо. Не надо никакого поиска». К сожалению, это самый распространенный вариант… А актеру важно, чтобы в него поверили, потому что иногда он сам не может раздвинуть внутренние границы. Я живу c представлением о том, какая я, и вдруг мне говорят: «Да нет, ты вообще не такая, попробуй вот это». И я делаю что-то неожиданное для себя. Это счастье. У меня было так на курсе. Мы делали экзамен по речи, «Москву» Андрея Белого. Валерий Николаевич Галендеев спросил, что мы бы хотели читать. Я (маленькая, смешная, некое существо — непонятно что) решила, что буду читать отрывки про Москву, про город, дома-домишки. Там был женский персонаж — девушка Лизаша, и мне в голову не приходило, что это могу быть я, так, делала свои отрывочки. А Валерий Николаевич нет-нет и давал делать. Мне начинает казаться, что я играю все одинаково.
О. Гагарина (тетя Харпер), Ю. Дейнега (Джоан). «Далеко». Фото Д. Пичугиной
Кушляева Ведь актер растет, меняется и должен переходить c юношеских ролей на более серьезные…
Дейнега Я думаю, что это связано больше c личностным ростом, чем c актерским. Если я расту как личность, то у меня появляется внутреннее право на другую степень высказывания, другие роли. Это не извне должно прийти, а изнутри.
Кушляева Что было после академии?
Дейнега Я выпускалась блистательно: c главными ролями, отличницей. Дорина в «Тартюфе», вдова Антрыгина в спектакле «Мой бедный Бальзаминов». В общем, все было. Главное, меня очень любил мастер, и оттого мне казалось, что меня любят все, что я всем нужна. Выяснилось, что не всем. Не попала ни в один театр. И это была настоящая драма. Я показывалась во все театры Петербурга и нигде не была нужна. Я, кстати, часто слышала: «Вы очень хорошая, но очень маленькая для нашей сцены, у нас нет для вас ролей». Предсказывали трудный путь. В Москве меня взял к себе Марк Розовский, но я не поехала. Почему? Не знаю. Но знала — не хочу.
Кушляева А чем занимались, когда не смогли устроиться в театр?
Дейнега Чем только не занималась. Детям преподавала актерское мастерство. Нравилось, но было очень страшно, даже снились педагогические кошмары… Дети воспринимают меня как взрослую. Я скажу что-нибудь сгоряча, а они на всю жизнь запомнят. Поэтому через год я оттуда ушла, работала в разных детских театрах. Играла в театре «Мимигранты» в спектакле Андрея Трусова «Великий лягушонок» заглавную роль. Это был хороший спектакль, там возникал интересный мир. Лягушонок в буденновке, c сабелькой сражался за справедливость. А у Кролика барабанчик был в животе, и он по нему стучал все время от страха. Еще работала в очень странном театре «Карусель», у него даже не было своей площадки. Мы все время ездили куда-то. Спектакль назывался «Незнайка». Меня дети пугались, потому что я пришла и со всей галендеевской мощью, басом стала играть Медуницу, немножечко не укладывалась в рамки детского театра. Так часто бывает после института: «Меня так научили, я так и буду». Потом уже понимаешь: тебя научили басом, но везде басом не надо. Хотя «Незнайка» — это был не спектакль даже… Но зато я поняла, что и в «неспектакле» можно работать хорошо и получать радость от общения c партнером.
Кушляева «Хорошо» в каком смысле?
Дейнега Я могу выйти и общаться c публикой по-живому, не фальшивить, чтоб самой не было неприятно. Был только этот спектакль, этот театр, эти партнеры. И что же делать — умирать? Нет, все равно хотелось работать хорошо. Но я все-таки уволилась. Ушла из профессии на два месяца, стала офисменеджером. Но лучше в детском театре «Карусель» работать, чем не быть актрисой вообще… Потом только детские праздники вела. Они в какой-то момент стали спасением, потому что их тоже можно хорошо вести. Так здорово, ты пришел к детям, говоришь: «Я — Пеппи», — и они сразу верят…
Ну, а потом уже меня взяли в БДТ.
Кушляева А как вас приняли в труппу?
Р. Барабанов (Беляев), Ю. Дейнега (Верочка). Фото С. Ионова
Дейнега Темур Нодарович мне сразу сказал, что буду не очень занята. А я говорю: очень хочу работать, хоть где, хоть как. Тут же подвернулся спектакль «Ночь перед Рождеством», я там пляшу и пою колядки, потом «Дядюшкин сон». В итоге получилось, что у меня не было никаких простоев: до того, как театр закрылся на ремонт, я играла 15 спектаклей в месяц, через день. Конечно, не все из того, что я играю, мне нравится… Сейчас играем меньше, в Мюзик-холле и в ДК им. Горького. Отобрали спектакли, которые собирают кассу: «Дядюшкин сон», «Мерси», «Васса Железнова»… Понимаете, вот «Школа налогоплательщиков» собирает залы сумасшедшие, а «Месяц в деревне» сняли, заморозили до конца реконструкции… Если реконструкция года два, то неизвестно, что со спектаклем будет. Он для меня недоигранный. До сих пор иду и думаю, как и что там, он еще внутри живет. Иногда кажется, что я только сейчас поняла, как эту сцену делать, а все, спектакля уже нет… А через два года, может быть, он уже мне будет не нужен.
Сейчас я не репетирую ничего. У меня пауза, какой
не было давно, и я очень рада. Есть время подумать:
а зачем это все? Возможно, в следующем сезоне выпустим
«Фигаро», работа над которым была начата еще
в октябре, но сейчас по разным обстоятельствам временно
заморожена. Я играю там Фаншетту, чем ужасно
недовольна, потому что это из области амплуа. Фаншетта
— смешная девочка
Март 2011 г.
Какие ценности актерской профессии вы хотели бы сохранить и какие надо занести в Красную книгу?
Оксана Кушляева Пока еще ничто не исчезло, все ценности на месте. Пока. Я вижу множество прекрасных актеров — больших личностей и профессионалов, о которых можно писать статьи и книги, чтобы, написав их, осознать тут же, что не постиг и не уловил (да и возможно ли?) эту загадочную артистическую природу. А вот ценность актерской профессии, кажется, снизилась, вернее, ценителей актерского искусства сильно поубавилось, их-то и нужно заносить в Красную книгу, чтобы потом там не оказался Актер.
Комментарии (0)