И ЗВЕЗДА С ЗВЕЗДОЮ ГОВОРИТ…

А. Баргман, А. Лушин. «Докопаться до истины — 2». «Такой театр».
Режиссеры Александр Баргман, Александр Лушин, художник Александр Лушин

Из истории: «Такой театр» — это инициативно-администативно-творческая группа, в состав которой входят Наталья Пивоварова, Ирина Полянская, Александр Баргман, Александр Лушин и сочувствующие. В репертуаре — две постановки. Дебютный спектакль «Черствые именины» оказался на редкость удачно испеченным пирогом (по крайней мере, в начале своего проката). Он стал визитной карточкой, своего рода манифестом «Такого театра», который взвалил на свои плечи обязанность развлекать зрителей и развлекаться самим, используя для этого все актерское обаяние и жанр капустника как неисчерпаемый источник вдохновения. То есть приемы, способ существования, шутки и театральное комикование — все оттуда. С появлением спектакля «Докопаться до истины — 2» намерение хорошо поразвлечься стало очевидным.

«Такой театр» обходится исключительно своими силами. Афиша «Докопаться до истины — 2» достойна того, чтобы быть процитированной еще раз: авторы пьесы А. Баргман и А. Лушин, авторы песен А. Лушин и А. Баргман, режиссеры А. Баргман и А. Лушин, исполнители А. Баргман, А. Лушин, Н. Пивоварова, И. Полянская.

Спектакль имеет свою предысторию: на последнем фестивале «Новая драма» в Москве состоялась публичная читка пьесы. Говорят, смех стоял гомерический все полтора часа, что шла читка. Но это читка — полтора, а можно ли смеяться три часа?

Итак. Однажды, в Буэнос-Айресе, в кабачке «У Карибского бассейна» встретились два друга, которые не виделись шестнадцать лет. Один — бизнесмен в льняном мятом костюме, пестрой рубашечке и умопомрачительных белых сандаликах размера так 40-го. Бизнесмена представляет А. Баргман. Второго друга, поэта, представляет А. Лушин. Что, на самом деле, не очень важно. То есть вполне возможно, что на одном из спектаклей эти актеры действительно поменяются ролями. Почему — будем докапываться позже. Встретившиеся друзья начинают выяснять правду относительно события шестнадцатилетней давности, которое роковым образом повлияло на их судьбу и судьбу девушки, в которую они были влюблены. Далее пересказывать не имеет смысла, да и пересказывать особо нечего, поскольку сюжет пьесы — лишь повод для бесконечных диалогов, которые ведут между собой герои, театральным же содержанием спектакля является то, что создан он как пародия на латиноамериканские сериалы. И шизофренически запутанная интрига, девушка, потерявшая память, несчастная любовь и, конечно, полубезумная, вечно экстатичная буфетчица, которую в спектакле играет Н. Пивоварова, — все это есть. Но ключевым моментом оказывается пьеса, состоящая из диалогов, которые ведут между собой два героя в течение всего первого акта. Выясняют отношения, иногда прерываясь для очередной песни.

Надо сказать, что, пожалуй, самая бесспорная удача спектакля — его музыкальное оформление, по-научному — музыкальная ткань, по-простому — музыка, которую создали… (см. выше). Окололатинские заводные мотивы, легкие, пряные слова о маме, дружбе, Буэнос-Айресе — песни, замечательно исполненные Баргманом, Лушиным, Пивоваровой по очереди и вместе дают очень мощный энергетический посыл представлению, а также передышку от многословности пьесы.

А слов много. Первый акт длится около полутора часов. Даже если вы пришли отдохнуть и поразвлечься, не отягощенные подлыми мыслями о завязке, кульминации, развитии действия, то эти мысли потихоньку начнут вас одолевать. Дело не в том, что не смешно и скучно. Смешно, нескучно, но минут через пятнадцать настигает первый вопрос: а что дальше? За пятнадцать минут спектакль выговаривает себя полностью: и игра актеров, и принцип построения действия. Понятно, что развитие сюжета — мнимое, в час по чайной ложке. Но есть взаимоотношения двух героев, которые никуда не деваются. Они все время на сцене, и должно же между ними что-то происходить, должны же они как-то изменяться? Бывшие друзья, нынче враги. Но и отношения остаются на той же точке, что и были, да и образы не конкретны — предельно обобщенные, слегка намеченные одним-двумя штрихами. Они настолько размыты, что вскоре перестаешь на этом заострять внимание, просто наблюдаешь, как актер А. Баргман или А. Лушин слегка обыгрывают некую ситуацию, представляя из себя нечто, следуя, скорее, конкретному настроению в тот или иной момент: этот сейчас чуть более напорист и нагл, чем соперник, который в свою очередь более романтичен и суетлив. Вот он зол, вот он влюблен, вот он ностальгирует. Скорее, актеры знают о своем актерском обаянии и на нем ведут весь спектакль. Песни поют явно от первого лица, играют от какого — вот вопрос. То есть А. Баргман чуть более разнообразен в деталях и техничен, а А. Лушин чуть хуже владеет сценической речью, но дела это не меняет. Уже на исходе первого часа трудно обнаружить границу, которая существовала в «Черствых именинах», на которой балансировали актеры, играя с образом, отстраняясь и сливаясь с ним. Театральностью в полной мере насладиться тоже не удается, поскольку театральность этого спектакля (см. выше) основана на капустнических-кавээновских-студенческих-актерских «мульках», которые идеальны в ситуации капустника, длящегося ну, скажем, час, но не настолько завораживают, чтобы наблюдать за ними долго: разговор по телефону с оборванным проводом, падение со стула, различные варианты вращений глазами, заикания, роняния столов и стульев…

Второй акт, кажется, должен дать новый виток происходящему. С одной стороны, это и происходит. На сцене появляется «рояль в кустах» — Ирина Полянская, которая и царит все последующее действие. Играет она замечательно — вот где гротеск, трогательный комизм, женственность и т. д., но только все так же действие пробуксовывает на мелочах и отступлениях пьесы. Последующий час заполнен теперь уже рассказом героини о злоключениях героя. Думается, ключевая проблема этого спектакля — отсутствие «человека со стороны» (назовем его условно: Реж.), который бы сидел на стульчике с секундомером и время от времени произносил: «Стоп, этот кусок пьесы вырезаем, здесь слов слишком много — нужно действие», и т. д., то есть помогал бы расставаться авторам пьес с самым дорогим — с текстом, а актерам с самым драгоценным — с самовыражением. Который организовывал бы действие, так сказать, приводил бы к гармонии форму, содержание, талант четырех людей, упорно создающих уникальный в своем роде, ни на что не похожий театр как место отдохновения от трудов и обыденной жизни — театр актерский, где пытаются совместить развлечение с поиском «новых форм». И, как говорится, победителей не судят. Так, слегка анализируют их свершения.

Январь 2003 г.