«Здравствуй, мой маленький дружок!» — звучал под сводами театра приятный мужской голос с едва уловимой хрипотцой. С первыми произнесенными словами огромный тюзовский зал становился удивительно маленьким, теплым и уютным. Театр начинал свой разговор со зрителем голосом одного из лучших своих артистов. Этот голос не мог обмануть и принадлежал Алексею Арефьеву.
Другого такого артиста для зрителей ТЮЗа начала 1980-х не существовало. На Арефьева ходили, в него влюблялись, его боготворили. Он был идеалом, кумиром, героем нашего времени. Красивый, загадочный, с уже пробивающейся сединой. Не принц, нет. В его героях странно сочетались удивительное мужское обаяние и детская растерянность от того, что мир пытается подмять под себя; ощущение крепкого надежного плеча и нежная суровость. Мы, делегатки 80-х, не хотели, чтобы он играл отрицательных персонажей, «злодеев». Он был той звездой, мечтой о будущей взрослой жизни, где обязательно встретится именно такой герой — умный, тонкий, ранимый, понимающий тебя с полуслова, полувзгляда.
Он был искрометным и бесшабашным Антифолом в «Комедии ошибок», нежным трепетным Бемби, мужественным и непреклонным декабристом Завалишиным в «Вокруг площади», заботливым, наивным и строгим Балетмейстером в «Памяти», не павшим духом Джорджем из «„Профессии“ Айзека Азимова». «Вне игры» и «Баллада о славном Бильбо Бэггинсе», «Наш Чуковский» и «Дети, дети, дети» — редкий спектакль репертуара шел без его участия. Как пронзительно звучала его фраза в миниатюре по Булгакову: «Я куплю Славке велосипед». Интонация, которую невозможно повторить. Не зря же после ухода Арефьева в Ленком его голос продолжал приветствовать зрителей, входящих в зал ТЮЗа. На творческих вечерах театра после его ухода стало одной гитарой меньше. «Было или не было» больше было некому петь.
В Ленкоме он играл и пел по-другому. Возможно, там он хотел увидеть «голубые небеса и фиолетовые горы»… Но несколько лет подряд, по его словам, сталкивался со знакомыми по ТЮЗу внимательными любящими глазами своих зрителей, которые могли в зале Ленкома садиться на любой ряд, не следуя делегатскому правилу «не ближе пятого».
Совсем недавно он вернулся в ТЮЗ со своей режиссерской работой и должен был сыграть на любимом Пятом этаже, на малой сцене.
Мы ждали эту премьеру.
Наталья КОЛОКОЛОВА
Алексей был отцом моих любимых двух ролей — Бемби взрослый и Антифол в «Комедии ошибок» Шекспира. Это были его студенческие работы на курсе у Зиновия Яковлевича.
Когда же Корогодский решил эти два спектакля перенести на сцену ТЮЗа, он назначил меня сначала на одну, потом на другую роль. Но время делает свои поправки, и через несколько лет эти роли снова вернулись к Алексею. Потом мне довелось быть его отцом, и тоже дважды: в пьесе Кафки и в пьесе Карпова.
Боготворимые наши с Лешей дочки — его Анна и моя Аглая — родились в разные годы, но 24 августа, так же как и моя внучка Варвара. И счастье-то, что много лет мы были с Алексеем родственниками, и клан Хватских, Ложкиных, Соколовых, Ивановых, Арефьевых был непоколебим.
Николай ИВАНОВ
В свое время я была приглашена З. Я. Корогодским на курс, где учился Леша Арефьев, для участия в их дипломном спектакле «В гостях у Донны Анны». Курс этот был одним из самых талантливых курсов Зиновия Яковлевича, и особенно обращал на себя внимание какой-то своей ранней человеческой зрелостью Алексей. Будучи натурой многообещавшей, с ярко выраженными чертами художественного лидера, Алексей вместе с тем был очень хрупким и ранимым и, может быть, поэтому часто закрытым и загадочным, но удивительно чутким, умевшим понимать все с полуслова. За время его работы в ТЮЗе мы не раз были на сцене партнерами, и, хотя потом жизнь развела нас по разным театрам, я не переставала следить за ним и чувствовать его ко мне нежное, какое-то ученически-трепетное и почтительное отношение, зародившееся еще тогда, во время работы над «Донной Анной». Алексей был разносторонне одарен — он писал стихи, пьесы, ставил спектакли и всегда при наших случайных встречах говорил, что напишет для меня пьесу об Анне Ахматовой. Уже не напишет… Уже не сыграет огромного количества ролей, которые его, несомненно, ждали…
Антонина ШУРАНОВА
Комментарии (0)