У. Гибсон. «После чуда». Татарский государственный театр драмы и комедии им. К. Тинчурина.
Режиссер Рудольф Саркисов

«После чуда» — это ушат холодной воды, отрезвляющий душу и промывающий мозги. Пьеса «Понедельник после чуда», по которой поставлен спектакль, — это конец истории о «Сотворившей чудо» того же Гибсона. Сказочной почти истории про превращение полуживотного существа в человека. Гибсона забросали тогда мешками с письмами: читатели хотели знать, что происходило с Хелен Келлер и ее учительницей дальше. Любопытные читатели получили ответ, а человечество оценку. Гамбургский счет. Все так обыкновенно и банально. Чудо расплылось в мутной воде.

Но ведь оно все-таки было! История, рассказанная в пьесе Уильяма Гибсона, правдива. В США действительно жила слепоглухонемая девочка, которая научилась говорить и «видеть» мир. Это было чудо. Но настоящая жизнь начинается после чуда. Борьба за существование притупляет остроту восприятия, время превращает живое чудо в миф, а свободу сажает в клетку. Жизнь оборачивается игрой, на игре можно зарабатывать, но за игру нужно и платить. Замкнутый круг, связывающий кукловодов и марионеток одной веревкой, разорвать которую под силу не каждому.

Сложные взаимоотношения между Хелен и ее учительницей Анни в жизни после чуда — вот вокруг чего строится действие, многие эпизоды — из жизни героев. Приход к женщинам молодого литератора Джона, предлагающего им литературные заработки и известность. Любовь Джона и Анни. Протест Хелен, чувствующей себя лишней. Болезнь Анни — она не может родить ребенка и начинает терять зрение. Новый этап в жизни Хелен — Анни учит ее петь и танцевать. Гастроли по стране и уход из семьи Джона. Окончательная слепота Анни.

Внешне отрывочные события связаны между собой сложной партитурой чувств. Анни, воскресившая Хелен, сама не понимает того, что хочет видеть в ней свою проекцию. «Она видит мир моими глазами», — скажет она Джону в момент объяснения. Ради мнимой связи творца и творения и неудержимого желания реализовываться с помощью Хелен она пожертвует любовью Джона, вынудив его быть третьим лишним. Она, с ужасом рассказывавшая Джону о родителях Хелен, готовых показывать дочь за деньги, выведет Хелен на подмостки театров. Она, желающая объяснить мир слепоглухонемой девушке и защитить ее от всякой боли, лишит ее собственного голоса и собственной мысли. Она не станет от всего этого счастливой. Она просто будет двигаться по накатанной колее, не в силах остановиться, пока жизнь не выбросит ее на обочину.

Режиссер немного обедняет образ Анни. Весь спектакль у нее застывшая спина и жесткий голос. Героиня Ляли Минуллиной наделена слепой волей и лишена при этом женственности.

Она будет двигать действие, вовлекая всех в круговорот своих неосознанных желаний. Ее жертвами станут Хелен и Джон. Хелен потеряет душу, Джон (Шамиль Фахретдинов) — жизнь. Восторженный и нервный, наивный, одержимый, влюбившийся в женщину с «сиамским близнецом» за плечами, он станет их искусителем, пробуждающим желания и толкающим их в мир. В этом мире он разобьется сам, вынужденный день за днем, год за годом проживать их жизнь вместо своей. Он сопьется и, в конце концов, уйдет, пытаясь спасти свое «я». Его уход — кульминация спектакля — обнажит перерожденную душу Хелен.

Полуженщина-полуребенок с незрячими глазами, вместо последней надежды на возрождение собственной жизни она подарит ему кукольный танец.

Джамиля Асфандьярова — Хелен лучше всех справляется с требованиями, предъявляемыми интеллектуально-психологическим театром. Ее роль, пожалуй, самая трудная в спектакле. Ее героиня слепа, глуха и нема, актриса при этом максимально убедительна, наполненна и пластична. Каждый миг, проведенный ею на сцене, можно назвать мини-спектаклем, И не потому, что актриса скрупулезно воспроизводит движения слепых, артикуляцию глухих и мучительные попытки немой девушки заговорить. От Джамили невозможно отвести взгляд, потому что за каждым жестом ее героини стоит рвущаяся наружу жажда жизни, болезненное и жадное желание освоения мира. Ей тесно внутри серых, как рулон бумаги, стен с выбитыми в них дырами — прорезями алфавита Брайля (сценография Романа Морова). В попытках вырваться за пределы беспомощности и ненужности она становится куклой, продающей свой глухой танец (она ведь не слышит!) за тысячу долларов в неделю. Ее танец приводит в восхищение, но где-то рядом с этим восхищением медленно вызревает ужас, обретающий, наконец, форму после следующих за танцем аплодисментов. Кажется, в этот момент в зале должна повиснуть тишина, но сентиментальность берет верх, и мир платит за чудо деньгами. Эти аплодисменты — провокация, на которую мы поддаемся, пощечина, которую сами себе даем, кем-то запланированная и потому для нас стыдная. Дырочки Брайля как раз по нам. Маленькие, открывающие перед нами убогий и ограниченный мир сентиментальной пошлости.

Спектакль завершится быстро. Мы увидим, как ослепнет Анни и Хелен вернет ей свой долг — станет ее глазами. Слепой поведет слепого. История искушения чудом, показанная на сцене, проиграна человечеством. А в жизни? Режиссер завершает историю слепоглухонемой девушки демонстрацией на киноэкране подлинных фотографий Хелен Келлер. Она выступала с лекциями, писала книги, встречалась с выдающимися людьми своей эпохи. Для тысяч людей она стала кумиром и примером для подражания. Но… из памяти не выходит кукольный танец. Гром аплодисментов. И бесконечные вопросы к человечеству.