* * * * *

Для меня поколение — не возраст, а момент начала реальной деятельности человека в открытом социокультурном пространстве. Ему может быть пятьдесят лет, ему может быть двадцать, когда он реально вступает в эту особого рода зону напряженного социального электричества и пытается осуществить там свой созидательный акт, — в этот момент он вступает в то или иное поколение, которое равно вот этому времени. Ему при этом физически может быть семьдесят лет, а может быть восемнадцать. Он будет чувствовать родство с теми людьми, которые вместе с ним пересекли порог.

Если говорить о поколениях в режиссуре, то я бы предложил размышление, которое назвал бы «Две волны». Одна родилась, возникла как предтеча, как первый импульс — в конце 70-х и раскрылась в конце 80-х — начале 90-х. Я бы назвал это «волной режиссуры изнутри». Я говорю сейчас в первую очередь о Москве, там возникло целое режиссерское поколение, осененное особого рода судьбой и функцией излечения, обновления тела театра, источающего трупный запах. Но эта волна была результативно подавлена. Режиссеры уехали в эмиграцию, ушли в маргиналы или успешно мимикрировали в стагнацию. Вторая волна идет сейчас у нас на глазах. Я бы определил ее как «волна снаружи». Успешно в этой волне выступают продюсеры. В. Шадрин очень успешный продюсер, как это ни парадоксально, новой волны — в связи с тем, что он сделал на олимпиаде, С. Шуб, Э. Бояков — они разных поколений, но они успешны. Критики, которые сделали НЕТ фестиваль в Москве, «Новую драму» сейчас — Лена Ковальская, Алена Карась, Рома Должанский, — они очень разные, у меня с ними разные отношения, но я вижу, что они удачны. Культуртрегеры от драматургов — Миша Казанцев или Михаил Угаров с его компанией.

Мы, режиссеры, оказавшись на территории второй «волны снаружи», родили одну единственную идею открытой площадки — и ту провалили. Я вообще трагически переживаю статус режиссера в современном обществе, по сути это фигура, до сих пор питающаяся остатками трупного яда, идущего с начала века через засоренные фильтры, по сути это люди обессилевшие, лишенные нормального питания, хотя по идее они должны возглавлять театр. Мне кажется, надо опять вернуться к лабораторному труду, тогда получится следующий шаг.

Борис ЮХАНАНОВ, режиссер