Ж.-Б. Мольер. «Тартюф».
Учебный театр СПбГАТИ.
Постановка Юрия Бутусова, режиссер Наталья Черных
Учебный спектакль «Тартюф» в сознании зрителя существует в двух вариантах: в первоначальном — до вмешательства кафедры — и в его нынешнем, по-видимому, окончательном виде. «Тартюфа» начинала Н. Черных, потом был учебный показ, далее спектакль складывался уже под руководством Ю. Бутусова. Сначала «Тартюфа» увидела Польша и оценила его высоко. Потом «Тартюфа» увидела кафедра СПбГАТИ и возмущенно его отвергла. Мы же берем на себя смелость описать оба спектакля, две жизни «Тартюфа».
Жизнь первая: белая
Все смешалось в доме Оргона. Родственники ведут себя нервно и подозрительно, прислуга издевается, из-за капитального ремонта шагу некуда ступить: передвигаться можно только по досочкам, а вся мебель укутана полиэтиленом. Видно, перемен не избежать, но вот к чему они приведут?.. Именно в такой обстановке действуют герои первого спектакля, и интерьер малой сцены, с ее белыми колоннами, лепниной, зеркалом и камином, как нельзя более удачно соответствует пьесе Мольера.
«Тартюф» Бутусова — Черных непривычно серьезен.
Мать Оргона, г-жа Пернель (Лига Корлаша), несмотря на возраст, сохранила боевой дух: отчаявшись дождаться от детей внимания и почтения, она в гневе покидает дом. Вид у нее решительный: черное пальто, шляпа-таблетка, теплый шарф — ну просто Надежда Константиновна времен конспирации и эмиграции! В госпоже Пернель Корлаши — слепая вера в Идею, боевая непримиримость, выраженная в нескончаемых тирадах в защиту Тартюфа и вечно нахмуренных бровях.
Оргон (Олег Федоров) — человек военный, состоит на службе его величества, дома ходит в галифе, от домашних требует подчинения его приказам, в то время как сам находится целиком во власти Тартюфа. Но у Оргона — Федорова есть и другая сторона: он располагает к себе своим детским доверием, добротой, плохо скрываемой за внешней жесткостью. Оттого его сердитость на домашних вызывает улыбку. Оттого его еще более жаль, когда обман раскрыт.
Эльмира (Инна Степанова), жена Оргона, — хитрая рыжеволосая бестия, которая в отсутствие мужа вовсе не прочь поразвлечься со странным гостем. Эти заигрывания направлены, однако, на то, чтобы Оргон, увлеченный Тартюфом, вспомнил о существовании супруги. Однако заметить тонкости натуры Эльмиры оказалось непросто из-за холодности и сдержанности манеры игры актрисы.
Сын Оргона Дамис (Денис Цыганков) — вспыльчивый молодой человек в тельняшке и бандане. Говорит он мягко и тихо, но тем сильнее эффект от его стремительных действий, будь то внезапная драка или зверски всаженный в стол нож. Попытка сыграть дворового пацана, трудного подростка, хулигана, горе-сынка не совсем удалась актеру, более органично смотревшемуся бы в роли благовоспитанного и тонкого юноши. А потому взрывной характер, вспыльчивость его Дамиса часто не вызывают доверия.
Некоторое спокойствие вносит в эту компанию здравомыслящий и рассудительный шурин Оргона Клеант (Михаил Генделев).
Единственное существо, послушное Оргону, — его любимая дочь Мариана. В исполнении Татьяны Космыниной эта героиня — сама покорность и бесхарактерность.
Зато как хороша Дорина (Юлия Дейнега) — бойкая и острая на язык служанка, с отважностью Моськи нападающая на своего хозяина, «слона» Оргона. Эх, не перевелись еще характерные актрисы в театральной академии! Против обаяния и темперамента Дорины—Дейнеги не устояли ни зрители, ни виновник событий, интерес к которому уже достаточно разогрет для его появления на сцене.
«Милый брат» Оргона Тартюф (Валерий Горин), действительно, очень похож на него. Такой же бритый череп, твердый характер, неприхотливость и аскетизм. Он тоже по-своему «солдат», но служит другой силе. Тартюф — юродивый, босяк в холщовой рубахе и штанах, готовый, если надо, забиться на полу в нервическом припадке, причем припадок этот — не притворство, а самый настоящий религиозный экстаз. При этом его внутреннее спокойствие, собранность, в иные моменты — молчаливость, холодный взгляд пугают. Горин может смешить в каких-то движениях, интонациях, но это поверхностный смех: смеяться в Тартюфе не над чем. На досуге он плотничает (для святых — обычное дело). Но мир полон соблазнов, и в доме Оргона их предостаточно: все, начиная с Эльмиры и заканчивая имуществом Оргона, идет в руки само. «Кто был никем», очень быстро становится «всем».
Сцена семейного совета решена в духе тайной сходки подпольщиков: собравшись в кружок за столом, освещенным одинокой лампочкой, бывшие владельцы дома ищут выход из западни, в которую они угодили.
С появлением г-на Лояля (Иван Стебунов), вороватого судебного пристава, на сцене возникает персонифицированный образ исполнительной власти: посредством вот таких мелких чиновников вершатся судьбы правых и виноватых. Лояль — всего лишь орудие всемогущей власти, безразличное к участи жертвы: прикажут — казнит, передумают — помилует. Поэтому известие о счастливом исходе дела Оргону принесет тот же Лояль.
Но прежде чем это произойдет, на сцену снова выйдет Тартюф. Теперь он ничем не отличается от Оргона — он тоже в галифе, с военной выправкой, он — на службе у власти. В финале, когда вся семья радостно празднует снятие опалы за пределами зрительного зала, в полутемном пространстве сцены один на один остаются Оргон и Тартюф. Расставив руки, они пытаются поймать друг друга, как будто отражение в зеркале, но оба они — лишь игрушки той страшной незримой силы, которой они служат.
Дуэт Оргона и Тартюфа — несомненная удача спектакля, его смысловой стержень. Внешняя похожесть актеров, при внутренней разнице персонажей, поначалу забавляет. Оргона и Тартюфа связывают теплые, дружеские, даже нежные отношения. Их единство, братство подчеркнуто. После обнаружения лжи, при описи имущества, они разительно отличаются друг от друга. Как две разные половинки некогда бывшего целого. Раздавленный, жалкий Оргон и довольный самоуверенный Тартюф. В финале они снова равны и снова оказываются рядом, на расстоянии вытянутой руки. Эта загадочная близость, последний взгляд, миг молчания вызывают странное ощущение недоговоренности, опасения и в то же время жалости.
Жизнь вторая: черная
Новый «Тартюф» стал тише, темп спектакля — размереннее. «Белая» сцена стала черной: светлое дерево сменил черный бархат, на сцене — минимум темной мебели и четыре черные двери. Если раньше игрового пространства было «слишком много», актеры не в силах были заполнить его собой, то теперь «черный кабинет» поглотил их целиком. Во втором варианте преобладает настроение обреченности.
Госпожа Пернель в нынешнем спектакле — обычная домашняя бабка, простая и недалекая, легко поддающаяся влиянию всякого рода лжепророков.
Оргон О. Федорова — симпатяга и добряк, улыбчивый «домашний» папаша. Его «солдафонство» всплывает теперь разве что при детях, с которыми надо быть построже.
Зато качественные изменения претерпел персонаж Д. Цыганкова. Новый Дамис хорошо воспитан (что нисколько не ограничивает его свободы), сдержан и серьезен, спокоен и чуть ироничен. Он горд и знает цену чести. Сцена разрыва с отцом сыграна актером без суеты и истерик, тихо, но твердо.
Линия отношений Марианы и Валера на сей раз прочерчена более ясно.
И. Стебунову, кроме г-на Лояля, существенно не изменившегося, в новом спектакле досталась еще одна, весьма странная роль. Некто (ведущий? наблюдатель? человек от театра?) ударами в бубен отмечает временные отрезки пьесы. Его присутствие в спектакле трудно объяснить: кто или что он? Зачем он здесь?
Первый спектакль был необычен и интересен дуэтом Оргона и Тартюфа. Во втором спектакле дуэта нет. Разность Оргона и Тартюфа задана изначально. Однако последняя мизансцена, не подкрепленная теперь ничем, сохранена.
Два разных спектакля, которые получились в противоречивом процессе работы с пьесой, показали: только в ритме и нерве настоящего времени она может стать интересной зрителю сегодняшнему. Отказ от открытий первой редакции лишил спектакль той самой жизни, которая была в нем раньше.
Комментарии (0)