О спектакле

Поручая премьеру «Снегурочки» в честь открытия новой сцены Большого театра молодым постановщикам, руководство определенно рассчитывало и на обновление привычного стиля гранд спектакля, на вливание свежих сил, на нетрадиционность подходов к классике. Новая сцена, казалось, это и новая жизнь, это путь реформирования умудренного опытом старого театра. Но, увы, не получилось. Причина тому, похоже, невероятные прежде технические возможности сцены. Площадка пола изобилует люками и подъемниками, взламывается и опускается как по мановению волшебной палочки (сценография А. Пикаловой). Свет благодаря лазерным проекциям мерцает, переливаясь самыми фантастическими оттенками цвета. Сценическое пространство окутано дымкой и одновременно насыщенно воздухом (художник по свету Д. Исмагилов)… Красиво… Но это все, что остается в памяти после спектакля. Мерцания, блики, струящиеся потоки света… Костюмы как на показе высокой моды в золоченом стиле а ля рюс (художник М. Данилова). А драмы нет, персонажей одушевленных, живых, взывающих к сопереживанию тоже нет. И сверхсюжет, который мог бы содержательно взаимодействовать с собственно сюжетом, не прочитывается. Получилась феерия, отдельные вокальные номера, хуже или лучше исполненные, отдельные хореографические вставки, сами по себе удачно решенные балетмейстером Е. Богданович, — и все. Создать единый художественный текст — спектакль как явление театра, а не набор впечатляющих элементов — режиссеру Д. Белову не удалось. Собственно режиссуры нет, если понимать под ней не красивые картинки, а сценическое действие, выстроенное по внятным принципам — ассоциативный ли это монтаж, причинно-следственные связи… Оркестр под управлением Н. Алексеева соединению рассыпающейся фактуры спектакля не способствовал. Но говорят, что минус результат — это тоже результат. Из него стоит сделать выводы…