Раньше Москва не верила слезам. Потом, во всем всегда правая, не верила чужим. Теперь Москва не верит сама себе. С самого начала и до самого конца живой, нормальный, полноценный театральный фестиваль «Золотая маска», имеющий своим финалом торжественное вручение национальной театральной премии, сопровождался печатной возней, где московские коллеги (!), не особенно стесняясь в выражениях, бесконечно подозревали друг друга в чем-то. Экспертный совет — в пристрастиях, друг друга — в необъективности, интригантстве, некомпетентности. Отсутствие скандала не устраивало всех. К скандалам в Москве привыкли, без них представители «московской паркетной жизни» просто не дышат, и если скандал не рождается — его имитируют. Нет актрис, выдвинутых на номинацию «Лучшая женская роль», — значит драматург-феминистка М. Арбатова назовет экспертов «коммунистическим оползнем». Попал в программу плохой спектакль — и эксперт, известный театральный критик М. Тимашева, станет в статье другого известного критика В. Максимовой «сотрудником американской радиостанции «Свобода» и «специалистом по року и битлс-ансамблям». Поскольку настоящего, полноценного скандала нынешняя «Маска» все-таки столице и стране не предъявила, то статьи, вышедшие сразу после «Маски», все как одна, почему-то содержали слово «скандал», выдавая за него любой мало-мальски напряженный сюжет фестиваля.

Два предыдущих года я была и членом Жюри, и членом Экспертного Совета «Маски», в позапрошлом году поняла, что такое настоящий скандал (до сих пор не могу разыскать на просторах Сибири «Тойоту», в получении которой обвиняли Жюри и меня лично) и как важно помнить о презумпции невиновности. Нынче же я просто смотрела спектакли, сравнивала, общалась, не видела ни в чем криминала, болела за то, за что болела, и радовалась, когда мои личные итоги, подведенные накануне, совпадали с итогами Жюри, объявленными со сцены Большого театра 5 апреля 1999 года.

Конечно, у меня были и остались вопросы.

Зачем был номинирован этически и эстетически криминальный спектакль В. Фокина «Татьяна Репина», сделанный по заказу Авиньонского фестиваля на потребу европейскому обывателю и оскорбляющий чувство любого, кто по каким-либо причинам не хочет путать театр и православную службу? На сцене, на которой мы сидим, построены четыре (!) алтаря, идет венчание, горят свечи, Фокин разбирается с собой и своими бесами, а ты не можешь уйти, потому что священник машет кадилом перед твоим носом, и ты находишься внутри фальшивого храма. Но если «Маска» — лицо сезона, то почему бы не рассмотреть один из «наростов» на этом «лице»?

Почему экспертами не были отобраны, скажем, петербургские «Покойный бес» и «Аркадия» — спектакли больших сцен, а были привезены только спектакли камерные и демонстрирующие, в основном, один тип театра? («Я бы дал (а) „Маску“ только за то, что играют на большой сцене», — много раз повторяли мои коллеги, придя на «Зимнюю сказку» МДТ).

По какой причине не получила награду «Каштанка» театра «Зазеркалье»? (Смею предположить, здесь сыграла роль узость взгляда на театр тех, кто занимается театром собственно музыкальным. А он, Театр, един.)

А еще мне жаль якутов с их достойнейшим «Королем Лиром». А еще — А. Орлова, замечательно оформившего «Чардым», и А. Бартенева с его экзотическими костюмами в «дефиле» новосибирского театра «Красный факел» «Ивонна, принцесса Бургундская»…

А еще… Как хорошо не быть членом Жюри!

Вы хочете цыфер? Их есть у меня.

Из 23 врученных «Масок» 11 остались в Москве, 3 уехали в театры России и 9 — в Петербург. При этом, свидетельствую, нынешняя «Маска» стала абсолютно «петербургской» — так казалось всем. Думаю, не потому, что Петербург был представлен по 27 номинациям (Москва — по 33), а потому, что в части драматического театра между собой конкурировали четыре наших спектакля (при этом, 1 московский и 3 из разных городов), и по существу во всех видах театра, кроме кукольного, присутствовали петербургские спектакли, задававшие несомненный уровень фестиваля. Собственно, «счет» Москвы и Петербурга решил прелестный спектакль кукольного теневого театра «Тень оперы» — «Лебединое озеро-опера», которому по справедливости достались 3 «Маски». Но «счет» в театре не решает ничего. Как сказал в своем заключительном слове председатель Жюри С. Юрский, в футболе в ворота забивают мяч — и все кричат: «Гол!» В театре одни после спектакля кричат: «Гол!», другие — что гола не было, а третьи обсуждают, сколько мячей было на поле…

«Мячами» драматического театра стали петербургские спектакли (они составляли половину программы): «Сторож» Ю. Бутусова на Литейном и его же «В ожидании Годо» из Ленсовета, «Зимняя сказка» Д. Доннеллана в МДТ, а также экспериментальный спектакль А. Пономарева — футуристическая опера «Победа над солнцем» в Российском Академическом Молодежном театре и экзотическая «Ивонна — принцесса Бургундская» по пьесе В. Гомбровича (ее поставил О. Рыбкин с костюмами знаменитого авангардиста А. Бартенева в новосибирском «Красном факеле»).

«Маска» за лучший спектакль «Зимней сказке» утвердила меня в уверенности, что все-таки профессиональные критерии есть. Потому что это очень хороший спектакль, и наш журнал писал об этом.

Ю. Бутусов, получивший сразу две «Маски» за режиссуру «Годо» (решение Жюри совпало с голосованием критиков, дававших свою премию), стал в этот момент режиссером, ни один из спектаклей которого не обойден наградами и премиями (до «Маски» не был ничем награжден как раз только самый первый — «Годо»). По сути же спектакли Бутусова привлекают ясностью, азартом, отсутствием витиеватых мотивировок и длиннот. В них все понятно, а еще Аполлон Григорьев в ХIХ веке говорил, что понять — значит полюбить. Спектакли Бутусова любят, и его «Маска» не вызвала разно- и криво- толков.

Так же, как бесспорное лидерство В. Гергиева (кажется, пока он дирижирует, все другие номинанты-дирижеры будут обречены…) Так же, как награда солистке Мариинки С. Захаровой, так же, как «Маска» — «За честь и достоинство», врученная К. Ю. Лаврову.

При расставании директор «Золотой маски», с которым мы много лет почти дружим, шутливо сказал мне: «А ты никогда не будешь членом Жюри, потому что ты — москвофобка». Он не прав, я обожаю Москву и ее театральную «тусовку»: перекрестья зорких взглядов нынешних «Загорецких» в отсутствие «княгини Марьи Алексевны», их нервную вибрацию — не зашел ли кто-то на чужую территорию (территория нынче — деньги), боязнь утратить свою «сферу влияния», а значит, и профессиональный заработок (в Москве газеты платят, это вам не Питер!) Я наблюдала, как московская «паркетная жизнь» пытается окружить Ю. Бутусова (быть рядом с победителем — сознательный выбор некоторых критиков, обслуживающих режиссера в зависимости от его преуспевания: побуду при Праудине, потом при Козлове, теперь при Бутусове…)

Как хорошо вернуться в Петербург, не быть при ком-то а быть рядом со всеми сразу, смотреть спектакли и радоваться, что на нашем дворе — хорошая театральная погода. Я даже знаю, почему у нас «распогодилось». Последние годы театральная Москва была явно нацелена на быстрый успех, результат, бешеные деньги. А наша «новая режиссерская волна», о появлении которой все время говорится, в это время занималась делом, процессом, люди не говорили о коммерческой выгоде, а ставили спектакль за спектаклем. И вот — успех, результат… И реальная перспектива того, что следующая «Маска» тоже окажется петербургской.

За Петербург очень часто бывает стыдно. На нынешней «Золотой маске» можно было чувствовать себя достойно и даже гордиться, зная, что в театральных «кладовых» есть еще кое-что, чего Москва не видела…