«Без слов». Театр «Красный факел» (Новосибирск).
Режиссер Тимофей Кулябин
«Красный факел» закрыл прошлый сезон вовсе даже не комедией или драмой, как можно было ожидать, а полноценным танцевальным спектаклем. «Без слов» — название не бог весть какое оригинальное, но подходящее для постановки, где четыре пары разговаривают исключительно на языке тела.
Спектакль стал закономерным результатом сотворчества режиссера Тимофея Кулябина и хореографа Ирины Ляховской. То, что молодого режиссера тянет к пластике, к танцу, было видно и в «Макбете», и в «Маскараде» — танцев там много. Насколько уместны они в этих постановках — другое дело. И полуобнаженные юноши с мечами в стиле балета «Тодес» в «Макбете», и танцы в сцене бала в «Маскараде» выглядели вставными номерами, мало что прибавляющими к логике и смыслу спектакля. Казалось, что Кулябин смотрит куда-то в сторону Бродвея и в следующий раз возьмется за полноценный мюзикл. А он взялся за современный танец.
Между танцем и современным танцем дьявольская, как говаривали старорежимные писатели, разница. Все равно как между искусством и современным искусством. Первое озабочено красотой, второе — смыслами, подлинностью, проблематизацией и т. п. Современное искусство (имеется в виду не только трудноопределимая сфера деятельности, называемая сontemporary art, но и артхаусное кино, и современная хореография), как известно, порвало с идеей красоты — за красоту отвечают дизайн, гламур и мейнстрим. Все вроде правильно, но маленькая незадача — вместе с красотой исчезло и еще кое- что. Радость. Счастье. Просто удовольствие от искусства. То есть удовольствие от современного искусства можно получить, но это удовольствие особого рода, часто — какое-то мучительное. А про радость и счастье вообще нет смысла говорить — это искусство, в соответствии с тонкостями современного словоупотребления, не про счастье и не про радость. «Без слов», однако, именно что про счастье и радость. И удовольствие спектакль доставляет почти физическое — не будучи при этом гламуром. Спектакль — танцы от начала и до конца, почти два часа с перерывом. После реконструкции малая сцена в «Красном факеле» может трансформироваться. В этом спектакле она представляет собой некую дорожку танцпола, вытянутую метров на двадцать пять—тридцать вдоль ряда зрительской трибуны.
Спектакль — четыре пары, четыре цвета, четыре истории (плюс множество оплетающих основные ветви дополнительных эпизодов) об отношениях мужчины и женщины, рассказанных языком contemporary dance. В ролях — цвет труппы «Красного факела». Кавалеры — Константин Телегин, Евгений Терских, Павел Поляков и Константин Колесник. Дамы — Ирина Кривонос, Валерия Кручинина, Антонина Кузнецова, Дарья Емельянова. Все разные, все по-своему хороши. Реплика апарте: такого подбора молодых мужчин в соку и цвету, от 30 до 40 лет, нет больше ни в одном театре по эту сторону от Урала. Даже в Омской драме. Начинается спектакль с условного танцпола: кавалеры в белом выносят ветхий транзистор, долго ловят волну, настраивают, пока из шипения эфира не прорезается музычка. Выходят дамы, садятся напротив. Кавалеры, естественно, приглашают дам, кто уверенно, кто смущенно, у кого вообще ничего не выходит — то пуговица не застегнута, то транзистор не вовремя зашипит… Все это очень симпатично, но знакомо. Ну, думаешь в этот момент с тоской, ждет тебя очередная вариация на тему бессловесного фильма «Бал» Этторе Сколы — все к тому идет. Не то чтобы мне фильм «Бал» не нравился — я смотрел его раз сто и в кинотеатрах, и на диске, знаю наизусть, и всегда в одном месте у меня щиплет в носу и в глазах. Но смотреть театральное переложение гениального кино — увольте.
Сцены из спектакля. Фото А. Шапрана
Ан нет, все оказывается не так страшно. Далее начинается настоящий драмбалет, артистам приходится выделывать такие па, что диву даешься, — поддержки, броски, вращения, падения, какие-то почти акробатические номера… Танцевальная ткань спектакля плотная, ритмически зрелище выстроено очень хорошо, а внятные основные истории закутаны в кружево деталей и движений и сплетены с побочными короткими эпизодами. Пересказывать спектакль можно долго и подробно — и через четыре месяца я могу восстановить в памяти не только основные линии, но и мелкие завитки и завихрения. Нелепого Костю Телегина в клоунских темных очках (эпизод какого-то корпоративного праздника), над которым потешается успешный и уверенный офисный планктон. Напряженного и резкого Костю Колесника, отбрасывающего пиджак, который ему протягивает Антонина Кузнецова.
Спектакль идет в абсолютно черном пространстве, с минимумом аксессуаров: появляются то зонты, то цветочные горшки с какими-то засохшими комнатными растениями, то кукла, то роза. Четыре части соответствуют не временам года, а типам темперамента. В каждой части-истории меняется цвет костюмов: белый, желтый, красный, черный. До актеров с первого ряда буквально рукой подать — ничего не спрячешь, не сфальшивишь, не схалтуришь. Самоотверженность танца подкупает и захватывает. Да, отмечаешь про себя, постановщики явно смотрели Пину Бауш, вытащили офисный стол из балета Ноймайера, учились у всех понемногу, видели все, что можно отыскать на дисках и в интернете, — ну и хорошо. Я и сам с таким же жадным интересом открываю для себя в последние годы (спасибо торрентам) то Прельжокажа, то Матса Эка, потому и узнаю брата Колю.
Да, конечно, Кулябин с Ляховской поставили современный танец в софт-варианте, более пригодном для широкой публики, особенно нестоличной. Можно, конечно, упрекнуть их в том, что они больше озабочены зрелищностью, чем подлинностью чувства, — даже если кавалеры ползают по полу, стирая рубашками следы женских босых ног, то все равно делают это так, чтобы было красиво. Даже если женщин в «красной» части швыряют об стену и бьют лицом об стол, то все равно эстетично — настоящая современная «Кармен-сюита». А попробуй покажи в Сибири аутентичную Пину Бауш — мало кто досидит до конца… К сожалению, современный танец в Новосибирске не прижился, хотя еще лет пять назад на фестивали «Sib-Altera» привозили спектакли и Татьяны Багановой, и Саши Пепеляева — и публика находилась.
Вернемся к Кармен. История эта отчетливо иронична — когда мачо Евгений Терских из положения лежа начинает палить из пистолета сначала в неверную красавицу, а потом в соперников, которые со стонами валятся навзничь, удержаться от смеха невозможно. Юмор уравновешивает и пафос, и страстный надрыв. Да и вообще, эмоциональный диапазон постановки вполне широк — от лиризма до сарказма. Отдельная статья — музыкальное оформление, где смешаны классика и эстрада всех времен на основных европейских языках. Причем найдены удивительные параллели и соответствия, очень похожие песни на французском, немецком, русском. Музыка почти всегда аранжирует действие, не перетягивая одеяло на себя, но один из пуантов спектакля приходится на брелевскую «Ne me quitte pas» в исполнении Нины Саймон — и тут танец проигрывает вчистую. Да, музыка лишний раз договаривает для непонятливых: спектакль этот — об отношениях мужчины и женщины, вне каких-либо национальных примет и рамок. Хотя мне, допустим, как раз и не хватало более конкретных деталей, подробностей, мелочей, немного больше раскрывающих характеры персонажей, хотелось бы чуть большей внятности и последовательности в некоторых историях. «Без слов» наверняка станет хитом — красивый, яркий, цветной спектакль с красивыми, пластичными молодыми мужчинами и женщинами. А главный плюс — в нем нет фальшивой театральной интонации, которой часто грешат даже хорошие драматические спектакли «со словами». Это тот случай, когда лучше танцевать, чем говорить.
Сентябрь 2010 г.
Комментарии (0)