В этом году на постановочном факультете СПбГАТИ закончили учебу студенты мастерской Вячеслава Окунева, одного из самых востребованных художников музыкального театра. Курс изначально набирался с целью подготовить молодых художников для работы в оперных и балетных театрах, где существует своя специфика и порой есть технологические отличия от театров драматических. Всегда интересно видеть, каким образом личность и характер мастера отражаются на студентах, и в этом случае человеческое обаяние и артистизм Окунева, способность его дарования соединять художественные традиции с современным взглядом, определенная «элегантность» творческого мышления явно сказались на его учениках. Все, как один (барышни в большей степени, чем молодые люди), производят впечатление интересных сложившихся личностей, художников, владеющих, помимо своей профессии, способностью свободно общаться и разговаривать. Тип мрачного молчаливого таланта, считающего, что дело художника — только показывать, а не рассказывать, что макет и эскизы — очевидный и самый убедительный аргумент, в нынешнем театральном мире становится все менее популярным. В обязательный набор профессиональных качеств сценографа сегодня входит также умение разговаривать: объяснить и защитить свою идею, грамотно, спокойно и дипломатично вести диалог и — увы! — быть готовым к компромиссам, когда речь идет о реализации проектов, ибо практика показывает, что финансовые возможности театров сильно «отстают» от замыслов и творческой фантазии молодых художников.
На дипломной защите окуневцы продемонстрировали готовность к профессиональной жизни и показали замечательную выставку, которая позже, в июле, была экспонирована в залах Дома Актера. Впрочем, студенты этого курса успешно выставлялись и ранее: в Учебном театре на Моховой, в фойе Александринского театра, в студии Bye Bye Ballet на Белинского (Первый Съезд РХС). Помимо хорошо выполненных макетов обращали на себя внимание эскизы костюмов, в большинстве случаев поданные как графические серии на листах большого формата, например костюмы Екатерины Малининой к опере Стравинского «Похождения повесы» — яркие декоративные гуаши, не совсем обычные композиции. Все решение — изящное, очень прочувствованное, по-женски эмоциональное, легкое, но при этом по-мужски продуманное и полноценно оснащенное — своей «странностью» как нельзя лучше соответствует опере Стравинского. Как и в самой опере, в представленной сценографии возникает тень некой двойственности, аберрации сознания и опрокидывания привычных стереотипов, парадокса. Написанная русским композитором, она по теме и сценической истории — абсолютно европейская. Известно, что Стравинский в последний период своего творчества с недоверием относился к понятию «музыкальная драма» и ценил оперу в классическом понимании — с номерной структурой, ариями, дуэтами и речитативами, как в XVIII веке. Опера состоит из многочисленных цитат и даже самоцитат — музыкальных и сюжетных. В главном герое — Томе — соединились сразу несколько оперных мифов: Орфей, Дон Жуан, Фауст, Адонис. Вот эту смесь стилизации и классики, мотивы постмодернистского палимпсеста берет за основу своего решения Екатерина Малинина. Использованы конструктивные принципы построения и смены декораций театра XVIII века, но образный ряд, безусловно, выстроен «из сегодняшнего дня». Фронтально расположенные, оснащенные кулисными тягами прорези для проезда сценических конструкций в конце концов превращаются в пустое, но «перевернутое» пространство, где небо и земля меняются местами — как добро и зло, разум и безумие в жизни сценических героев. Стилизованные детали, вроде круглых прозрачных деревьев, световая партитура, предложенная художницей, покартинная разработка — все вместе говорит о тонкости понимания и проникновении в материал, как драматургический, так и музыкальный.
Елена Вершинина для дипломной работы выбрала тему серьезную — оперу «Макбет» Дж. Верди. Макет впечатляет, вызывает сложные многообразные ассоциации: это и средневековье, и сегодняшний день, и механистичность военной машины, перемалывающей пушечное мясо, и «рваное» небо. Подчеркнутая конструкцией лестница власти, спиральная дорога, которая в конечном счете никуда не ведет или — ведет к обрыву, обрыву жизни, обрыву разума. Использованы агрессивные металлические фактуры, траченные войной, изъеденные временем, сочетающиеся с мехом и черным полиэтиленом, создающие ощущение посткатастрофического пространства, в котором жизнь как таковая долго длиться не может…
При этом в сценографии разработан динамический ход, развитие, в соответствии с драматургией, когда «пустынное» начало в сцене с ведьмами усиливает предчувствие роковой фатальности происходящего. По центру сцены — винт «военной мясорубки», эшафот и одновременно площадка для увеселений — танцев с «шестом» (в его роли тот же страшный винт), супружеское ложе и стол для пира королевских гостей. Стремление к власти требует все нового оснащения, новых атрибутов — сцену заполняют конструкции, имеющие значение как в бытовом, так и в формально-пластическом, и в философском смысле. Пространство, как бы вращаясь вокруг винта мясорубки, «загружается», становится давящим, душным, лишается «воздуха». И наконец, финальная мизансцена, закольцовывающая пластическую тему, — снова пустыня, уже выжженная трагедией, только лобное место с торчащим посередине винтом, «попыткой вертикали», и куском зловещего черного дырявого неба. Костюмы вписаны в общее сценографическое решение: «черные дыры», пятна, возникающие на плащах, одежде или даже голом теле, становятся символами смерти, неизбежностью в этом черном мире, где мужчина подчиняется и уступает желаниям женщины — властвовать и убивать, а не созидать и любить. Решение мощное, дающее основания полагать, что автор — талантливый, перспективный художник с самостоятельным и оригинальным мышлением.
Еще одна интересная — и не такая мрачная — пластическая идея принадлежит Валентине Серебренниковой, выбравшей для своей дипломной работы оперу Б. Бриттена «Сон в летнюю ночь». Музыкальные критики утверждают, что эта опера — одна из лучших среди наследия английского композитора, страстно увлеченного своим соотечественником — Шекспиром. В комедиях Шекспира игра стилями — излюбленный прием. И в «Сне» этот прием реализуется в полной мере: действие происходит в различных местах и в различных эпохах — это и шекспировское время, и Древняя Греция, здесь одушевленный Волшебный лес и невероятные превращения персонажей. Здесь афинские ремесленники, разыгрывающие действо о Пираме и Тисбе (шекспировский «театр в театре»), здесь эльфы и ослы среди действующих лиц — это игра, игра не только стилями и временами, но игра с реальностью, возможная именно в театре. И художница подхватывает эту озорную шекспировскую и бриттеновскую игру и продолжает ее в своем решении. Однако добавляет некий взгляд современного, трезво и иронично мыслящего человека: основным пластическим мотивом становится мотив сна и — всего, что связано со сном как физиологическим состоянием: на сцене кровать, пуховая перина, матрасы с пружинами, подушки. Но только в виде, столь же далеком от реальности, как и Волшебный лес в пьесе. Декорация вызывает в памяти ассоциации откуда-то из детства, когда пространство под столом или бабушкиной пружинной кроватью открывало целый неизведанный мир — стоило только залезть туда и спрятаться от взрослых. Решение веселое, остроумное и изобретательное — пружинные сетки в виде двух фронтально расположенных подъемных площадок во всю ширину штанкета, опускаясь и поднимаясь, создают места действия, пружины «под кроватью» образовывают колышущийся Волшебный лес, эскизы костюмов сделаны вполне в ключе сценографии, поддерживают и развивают основную пластическую и смысловую тему.
Все художники этого курса достойны внимания и отдельного разговора — и Михаил Липовских с неординарным подходом к мюзиклу Р. Коччанте «Собор Парижской Богоматери», и Дмитрий Петухов, представивший изысканную, интереснейшую версию декораций и костюмов к «Орфею» на музыку Монтеверди, и Марсель Колмагамбетов с проектом «Призрак оперы» Вебера, и Андрей Горлов с темпераментным живописным решением мюзикла «Чикаго»… Им, а также их не менее талантливым однокурсникам Алексею Воронову, Сергею Новикову, Софье Матвеевой, Варваре Егоровой, Любови Полуновской, Елене Олейник хочется пожелать успешной профессиональной судьбы — все основания для этого есть.
Комментарии (0)