Г.Соколова. «Черствые именины». Такой театр (в помещении театра «Особняк»).
Режиссер Наталья Пивоварова, художник Борис Петрушанский.
Как на наши именины
Испекли мы каравай
Вот такой вышины,
вот такой ширины
Каравай, каравай,
кого хочешь — выбирай…

«Эфес Пилснер. Удовольствие того стоит», — проникновенно сообщает актер Александр Баргман своим хорошо поставленным голосом, и публика, радостно откликаясь на знакомый слоган из уст любимого артиста, стонет от восторга и разражается аплодисментами. Так. Стоп. Все сначала.
Удовольствие, полученное от похода в театр «Особняк» на новый спектакль «Черствые именины», того стоит. Сомнительная с точки зрения стилистики, фраза эта, тем не менее, отражает переживаемые тобой эмоции. «Удовольствие» — это слово здесь как нельзя кстати. («Пиво Невское всегда кстати», — проникновенно сообщает актер Баргман. Публика… стонет.) Правда, удовольствие скорее как от хорошего вина или коктейля, нежели от пива (разнообразнее, приятнее, и послевкусие длится дольше). Но пьянеешь быстро. Впрочем, это как на кого влияет сногсшибательный напиток, состоящий из двух замечательных актерских работ, замешанных на легкой, кажется, что импровизационной игре, шутках, «свойственных театру», с добавлением корицы, перечной мяты и нескольких капель любовной истории. В любом случае, попробовать стоит. Ведь всё когда-то в первый раз.
Когда-то однокурсники Александр Баргман и Ирина Полянская в первый раз выходили на учебную площадку, играли этюды на тему: я в предлагаемых обстоятельствах. Прошли годы. Мастерства прибавилось. Обстоятельства не изменились: чужая квартира, похмельный синдром, пробираешься на цыпочках, тебе холодно, звонит телефон. Стоп. Еще раз. Как учили. Рука — дрожит. Голова — появляется. Пошел. Идешь. Можно нагло, можно не нагло, можно сыграть, а можно С-Ы-Ы-Г-Р-А-Т-Ь! До абсурда, до гротеска. Один раз, второй, третий. Да, когда сегодня ты Гамлет, завтра Гришка Самозванец, а послезавтра — Несчастливцев, и так — все десять лет, всерьез прожить (поставить, сыграть) отечественную бытовую мелодраму госпожи Соколовой, в которой твоего героя зовут Витя, а родом он — из Хабаровска (и не просто Хабаровска, а Х-Х-Абаровска), — тяжело, почти невыносимо. Все заранее известно: чужой балкон, утро после праздника, хозяйка квартиры — одинокая, образованная, конечно, миловидная женщина, и в тебе постепенно просыпается нерастраченный потенциал героя-любовника, а в ней освобождается лирическая героиня. Слезный финал: вечер при свечах (прогулка по Москве, ночь в Петербурге, прогулка по ночной Москве в Петербурге).
эНо, естественно, никто всерьез играть эту историю здесь не собирается. Кажется, эти два актера, известные в нашем городе своим остроумием и тяготением к капустному жанру, способны держать внимание зрителей не один час, представляя перед публикой ряд вариаций на тему «Как это в театре на самом деле». Репетиция, одним словом. Изнанка театра, так сказать. Тема благодатная, театральная публика знает толк в подобных «штучках». Тем более, когда можно откровенно перекинуться словцом или шуткой с Ирой, пожать руку Саше. Все свои, чего уж там… Ну кто не знает Александра Баргмана?! Кто не знает, тому Ирина Полянская прямо со сцены, просматривая текст роли, расскажет — и про роли (великие), и про премии (государственные), и про оценки по сцендвижению (отличные). Да и Александр Баргман в долгу не останется, так и скажет, дожевывая свой выстраданный актерский полдник: «Ирина Полянская — бриллиант, требующий огранки, как было написано в одной статье». Это могло остаться хорошим капустником, так и не превратившись в спектакль, если бы не… Фокус в том, что за время спектакля эта сниженная до предела самими актерами, сыгранная с использованием всех известных банальнейших приемов история мужчины и женщины, встретившихся наутро после праздника, — ситуация, где, кажется, некуда клейма со словом «штамп» поставить, все-таки «выстреливает» в нужный час и нужный момент. Собирается из осколков, рассыпанных актерами в процессе игры, проб, сцен и разговоров «за жизнь». Пусть, пусть мы это видели тысячу раз в кино: звучит французская мелодия, он и она — с идиотским выражением счастья на лице. Пусть Баргман, покачиваясь из сторону в сторону, сквозь застывшую гримасу восторга, скрежещет: «Все, я не могу больше это играть», но… Горло у зрителя перехватывает, слеза некрасиво виснет на кончике носа.
Исходное предлагаемое обстоятельство, ранее не обозначенное, но ключевое: спектакль «Черствые именины» — режиссерский дебют Натальи Пивоваровой (экс-«Колибри», ныне — «Соус»). Мы не знаем, как учат режиссуре в Академии культуры. Поэтому про школу писать не будем. Лучше напишем про режиссуру, которая, безусловно, в спектакле присутствует. Несмотря на свою легкую интонацию, спектакль представляет собой интересный пример взаимоотношений актера с ролью. Вначале перед нами — только актеры. В финале — уже почти только персонажи. Большая часть кайфа от спектакля — в постоянном ощущении «двойного дна» всего, что происходит на сцене, — и за оценкой ситуации персонажем следует оценка актером действий своего персонажа и своих действий.
История, начинавшаяся как фарс, заканчивается как лирическая драма. Конечно, во многом благодаря удивительной Ирине Полянской. Ее «надломленная Надя» обнаруживает в актрисе неисчерпаемые запасы лирики и нежности. Пусть на ней всегда будет огромная черная шляпа, больше похожая на плюшевую подушку, пусть она как можно дольше водит телефонной трубкой по своей тоненькой фигурке, вопрошая с подачи своего темпераментного партнера: «Кому все ЭТО нужно?», и выносит зрителям свой именинный, совсем не черствый пирог — мы съедим и его. И вообще, Ирина Полянская — «бриллиант», как и было сказано.
А Баргман… Что про него?..
Февраль 2001 г.
Комментарии (0)