Известно — слова материализуются. Словосочетание «Почта духов» (плюс, конечно, появление нашего журнала в виртуальной реальности Интернета) провоцирует неожиданное появление этих духов.

Вдруг пришло письмо. От Татьяны Жаковской из Глазго. Кто знает ее — знает, кто не знает — узнает, дойдя до конца текста. Кто знал театр «Шарманка» и кинематы Эдуарда Берсудского — поймет. Кто не знает — тоже пусть дочитает до конца. Был в Петербурге такой театровед — Татьяна Жаковская, был такой театр — «Шарманка». Теперь сомкнулись какие-то пространства…

Марина,

я не сразу нашла Ваш адрес — так что отправила несколько строк привета на имя Дмитрия Егорова — для передачи Вам.

Пользуюсь случаем поблагодарить еще раз за полученное удовольствие от виртуального посещения знакомых мест… слышания знакомых голосов… качество журнала — высший класс… меня даже ностальгия прохватила по забытой профессии…

Дай Вам Б-г удачи!

Заходите в виртуальные гости на www.sharmanka.co.uk

Читайте свежую статью в The Scotsman на www.thescotsman.co.uk/media.cfm?id=33439

Заезжайте в реальные гости в Глазго — это и к Вам лично относится, и к Вашим авторам — на случай, если кого задумаете отрядить на соседний Эдинбургский фестиваль и не хватит бюджета на гостиницу…

Если еще чем помочь можем (кроме денег — сами клянчим) — пишите. Привет все еще молодым учителям и посолидневшим однокашникам!

Татьяна Жаковская

SHARMANKA Kinetic Gallery

***

Таня,

под Новый год такой привет — это что-то! В Глазго мы вряд ли кто попадем — сидим, починяем примус — журнал, он съедает жизнь от зари до зари (тем более — денег как не было, так и нет, чем держимся — не знаю) + институт + ежемесячные поездки по России (обсуждаем, пишем) + заработок на хлеб пером… Не то что в Эдинбург — в Москву командируем с трудом. Теперь буду от Вас передавать приветы! Целую. Пишите!

М.Д.

***

Марина,

это почти зеркало нашей жизни. С деньгами все то же — если бы не грант Scottish Arts Council на работу с детьми, который я только что добыла в святом бою, — хоть закрывайся… Все, что зарабатываем выставками и заказами, а иногда — готовкой и мытьем посуды (дни рождения и прочие «party» в Шарманке), — идет на оплату счетов и материалы.

В смысле политики — тоже анекдот: правление новых лейборов напоминает что-то до боли знакомое. Они тут строят социализм со всеми вытекающими — заведовать культурой назначили жену партийного босса, которая до того занималась бассейнами районного масштаба, «старых» последних шестидесятников, тех, кто превратил Глазго в культурную столицу Шотландии, поубирали, чтоб не маячили, вместо идеологической выдержанности имеем политическую корректность, вместо соцреализма — минимализм и концептуализм, вправо-влево считается побег… Российский опыт выживания очень пригождается…

Но кинематов Эд тут наделал за семь лет больше, чем в России за предыдущие 20, а уж сколько народу их видело в разных странах — нам и во сне такое не снилось. Хотя возить их трудно и дорого, и нам не тягаться с Полуниным или с Адасинским по количеству объезженных стран — но все-таки Германия, Бельгия, Дания, Швейцария… Минута моего театроведческого кайфа пришлась на выставку «Puppets and Moving Objects in XX Century» в театральной библиотеке Линкольн-центра в Нью-Йорке — наш кинемат «Время Крыс» выставлялся между первым изданием статьи Крэга об актере-сверхмарионетке и куклами «Брэд-энд-Паппетс».

Те кинематы, что Эд сделал до «Шарманки», уже путешествовать не могут, поскольку сделаны по-российски — из керосинки с помощью топора, они живут на покое в глазговской галерее, играют для местных, а в летний сезон туристы со всего света барабанят в двери. В нескольких минутах ходьбы — Glasgow Gallery of Modern Art, где в центре главного зала — наш «Титаник», любимец публики, работает раз в час, а в отдельном зальчике — троица «Великая Идея», «Кремлевский мечтатель» и «Осенняя прогулка в эпоху перестройки» (те, что Эд построил в Питере в 90-91) играют 15-минутный спектакль «Пролетарский привет высокочтимому Жану Тэнгли от мастера Эдуарда Берсудского из колыбели трех революций»… Ну вот, поглядев на это, туристы и отправляются искать «Шарманку»…

Те, что Эд тут настроил, — это другой технический уровень, они очень надежные, могут путешествовать на гастроли, могут работать у заказчика годами. Эстетика несколько поменялась: вместо обломков петербургской мебели — остатки британской индустрии, но смысл все тот же (оказалось, актуальный повсюду…).

А на прошлый Новый год мы натуральный вертеп построили в главном музее Шотландии — 11-метровой высоты Millennium Clock. Он там с тех пор каждый час играет политически некорректную мистерию 20 века (мы и здесь оказались диссидентами-аутсайдерами, видно, горбатого могила исправит). Ну это рассказывать долго и сложно, а наш вертеп и историю его создания можно увидеть в фильме, снятом для шотландского телевидения… Если интересно — копия есть у Люси Шикуриной.

Встречаемся иногда с питерскими — бывшими и нынешними. То как-то Галендеев с Бяликом заглянули, то Полунин привозил в Глазго «Snow Show» — и пришел к нам с Олей Волковой, то «Дерево» взяло штурмом эдинбургский Фриндж своим «RED ZONE». В их выходной мы показывали им Highlands, и они в восторге попрыгали голышом в Лох Ломонд к вящему ужасу местных (не по поводу наготы, а по поводу температуры — было начало сентября). В прошлом году мы зазвали Юрского (с Дашей) на фестиваль Пушкинская осень в Глазго. Он в числе прочего читал в «Шарманке» Бернса, Большой Шарманщик ему подыграл, публика подпела — кто по-русски, кто по-шотландски: «За дружбу прежних дней…» А за день до того мы их свозили на берег Твида в усадьбу Вальтера Скотта, которая чем-то мне всегда Михайловское напоминает, и он с его прапраправнучкой по-французки беседовал, она рассказывала, как Маршак к ним приезжал… Он где-то про это написал — в «Октябре», что ли — после Нового года схожу в библиотеку университета, почитаю…

Но — помимо лирики — есть и еще нечто имеющее отношение к теме ПТЖ: даже здесь зрители опознают питерских как «кровных родственников» — то Полунин и Берсудский попадают в один и тот же американский фильм «Face of Russia», то какой-то задумчивый юноша из Эдинбургского университета пишет какую-то курсовую работу о «Фарсах», которые он увидел на Фриндже, как о явлении, продолжающем традиции Полунина—Адасинского—Берсудского… Ну это он, конечно, рванул — Крамер нас впервые в Глазго увидел, но что-то, наверное, в этом есть, здешним со стороны виднее — что-то сварилось в питерском котле гоголегофманское…

Что-то расписалась я от праздничного безделья, а до дела так и не дошла.

ДЕЛО № 1.

К вопросу о деньгах и поездках

Здесь очень сильный театральный Royal Scottish Academy of Music and Drama (RSAMD) — и в смысле преподавания, и в смысле оборудования. Студентов накачивают всеми премудростями театрального дела — в бешеном темпе и в основном на практике. Я недавно видела подряд четыре учебных спектакля — это очень серьезный уровень и отличная подготовка к суровой жизни профессионалов. Репертуар — два спектакля про Троянскую войну по смешанным античным и современным (то-то была бы радость Льву Иосифовичу) — в совершенно разных стилях, «Пигмалион» и «Деревенские жены» младшего современника Шекспира. По меньшей мере два из них не стыдно показывать в Питере. А не организовать ли поездки по обмену — педагоги, студенты, спектакли… У меня есть пара идей, где и как можно выбить гранты… Если родные пенаты заинтересованы — я могу попробовать навести мосты.

ДЕЛО № 2

Недавно на нас случайно налетела молодая девица из Москвы, откомандированная в Шотландию «Космополитеном» — моих габаритов и темперамента Оли Скорочкиной в юности. Влюбилась, написала нечто лихое про Шарманку с матерком и ветерком для московского мужского (!!!) журнала XXL — соответственного стиля (скоро выйдет, и хорошо, что не в Питере), но прислала несколько других своих статей, и — если меня зрение не подводит — талантливо девушка пишет. Не про театр, но про жизнь как театр. Могу ли я посоветовать ей прислать Вам несколько опусов и, если у Вас не возникнет отторжения, попробовать написать серьезно что-нибудь — хоть про нас, хоть про что другое?.. Похоже, сюда она еще наведается и может написать про фестиваль с точки зрения типичного молодого зрителя, моющего тарелки и спящего под кустом, чтобы что-то посмотреть — и себя показать… (На них-то вся эдинбургская ярмарка и держится — да на десятке богатых покупателей и пяти сотнях нищих продавцов. Хорошо бы россиянам знать, прежде чем соваться и набивать шишки.)

Посмотрите как педагог… Может, мне и кажется — в связи с переменой профессии и забвением родного языка…

С почтением,

Таня

***

Таня, спасибо за письмо!

Завтра 8 лет журналу, и поскольку мы только что перебрались в каморку в отремонтированную «Бродячую собаку», придет человек сто… Так что просто падаю и нормальное письмо напишу чуть позже — когда наступит следующий век… До встречи в нем! С Новым годом!

Марина

***

Марина!

Поздравляю с юбилеем. Желаю Вашему журналу дожить до почтенных лет без хронических заболеваний и морщин под глазами (хроническое отсутствие денег — не заболевание, а справедливая цена за повышенный адреналин в крови).

Надеюсь, Вы остались живы после вашего дня рожденья — я только что пришла в себя от нашего. 30 декабря «Шарманке» стукнуло 11 лет и шесть лет в Глазго, мы объединили это с Новым годом, веком и т.д., а также с запуском «Ноева Ковчега». Теперь и потоп не страшен… Если что — встречаемся на Арарате…

А 1 января первая e-mail — от Кати Дмитриевской, которая тиснула разворот о Millennium Clock в газете «Экран и Сцена» с предисловием Юрского. Что-то о нас публикации пошли косяком… Попадется на глаза — поглядите.

Таня

***

Таня, посреди «горячих версток» (заканчиваем № 23) нам пришла идея. У нас в последних номерах появился раздел «Почта духов». А можно мы Ваше письмо напечатаем? Всем эта идея очень понравилась.

Я в очередном кризисе — пролетели предназначенные нам деньги от СТД, оплачен вперед только один номер, надо срочно что-то делать, а я сутками пишу тексты… Целую.

***

Марина, конечно, публикуйте — если считаете, что это интересно…

На счет денег — как здесь говорят «I know the feeling» — знаю это милое ощущение: Глазговский горсовет месяц не отвечает на телефонные звонки и письма, поскольку должен выложить неосторожно обещанные деньги.

А тут еще неожиданно — заварушка вокруг Millennium Clock, которые кто-то очень хочет снять с репертуара — то бишь убрать из музея как можно скорее… По договору они должны стоять в этом музее три года, а потом отправиться куда-нибудь еще. Публика (82%) хочет, чтоб они там остались насовсем. Но вдруг мы получили от музея письмо — разбирайте в августе… Ну мы использовали накопленный опыт — история попала в печать, посыпались письма, благо здешний народ не привык веревку с собой приносить… Еще одна газета всполошилась, еще письма… Вчера один из наших друзей подытожил: «Похоже, Шотландия вас усыновила»… Приятно, однако, ко всеобщему удивлению, не очень помогает — похоже, мы наступили на мозоль кому-то на самом верху — так что приходится искать то ли рычаги покрепче, то ли обходной маневр.

Чего и Вам найти желаем.

Таня

***

Таня, по дороге выяснилось, что не только младшее, студенческое поколение, но и 30-летние образованные критики не знают ничего про «Шарманку». Поэтому — просьба прислать краткое документальное досье, которое мы приставим к публикации. То есть, как говорила Оля Саваренская, Ху о Ху. Жду. Целую. Марина

***

Марина,

не знаю точно, что Вам пригодится, режьте и кроите, как хотите, — на здоровье вашему детищу.

Эдуард Берсудский родился в 1939 году в Ленинграде, жил на Свечном переулке, ходил в детский сад в бывшей квартире Достоевского. Официальное образование получил в Энергетическом техникуме, остальное добрал, когда служил под Воркутой, когда ходил с экспедицией по задворкам Ленобласти спасать остатки деревянной архитектуры, когда работал в почтовом ящике слесарем-электриком, а также в Эрмитаже, Публичке и т.д. В 60-е он начал делать деревянную скульптуру, в 70-е сошелся с питерским андерграундом — с Генри Элинсоном, Константином Кузьминским… Принимал участие в одной из квартирных выставок, в выставке в ДК Невский, ДК Молодежи, а потом пошел своим одиноким путем… Работал то сторожем, то шкипером, то котельщиком, в лучшие годы — рубил деревянную скульптуру для детских площадок (два льва в Михайловском саду достояли до недавнего времени, возможно, кое-что еще сохранилось на Каменном). Году в 68-м присоединил моторчик к деревянной фигурке шарманщика — вот тогда-то все и закрутилось…

Меня к нему на квартиру привели в 87-м, еще год я пыталась отвертеться — но безрезультатно…

Кинематический театр «Шарманка» открылся в канун 1990 года в помещении бывшего детского сада на Московском проспект, 151А спектаклем «Колесо», в котором кинематы Берсудского играли вместе с тремя клоунами — актерами моего любительского театра «4 окошка». Перечисление людей, которые этому способствовали, заняло бы полстраницы — но мы их всех помним и всем благодарны.

Через некоторое время кинематы расплодились и выжили актеров (не по вине последних — клоунесса Ира Яковлева получила даже какой-то приз за свою игру), потом оказалась ненужной сценография — и, начиная с гастролей в Утрехте осенью 1991 года, те двенадцать, которых Берсудский построил в своей квартире, играют получасовой «Механический концерт» только при поддержке света, игры теней — и гениальной музыки Александра Кнайфеля (в период строительства «Шарманки» он дал нам гору магнитофонных бобин — из них Ольга Цехновицер и Леонид Левин скомпоновали фонограмму спектакля). Этот спектакль мы показывали на гастролях в Бельгии, в Лейпциге, в Глазго, в Манчестере и снова в Глазго, уже в своей собственной галерее, начиная с 1996 года и по сей день.

Три кинемата, построенные в 1990-91 году под влиянием московской выставки Тэнгли, сыграли премьеру 15-минутного спектакля «Пролетарский привет многоуважаемому Жану Тэнгли от мастера Эдуарда Берсудского из колыбели трех революций» в день путча 19 августа 1991 года. Они играют этот краткий курс истории КПСС и по сей день — в Глазговской Галерее Современного Искусства.

Новое поколение — кинематы, сделанные в Шотландии, — давно переросло российских ветеранов — и по количеству, и по техническому качеству: каждый из них — сам по себе маленький театр, со своим сценарием-программой, фонограммой, светомузыкой… Они выдержали длительные гастроли в Дании и в Швейцарии, зарабатывая на поддержание жизни ветеранов. Несколько были сделаны на заказ — для центра науки и техники «Experimentarium» и музея Storm P. в Копенгагене, для центра изобретателей «The Big Idea» в Ирвине (западный берег Шотландии). Наибольший успех выпал на долю «Millennium Clock» в Royal Museum в Эдинбурге. 11-метровой высоты башня, которую мы построили в сотрудничестве с Тимом Стэдом (деревянный корпус), Аникой Сандстром (цветное стекло) и Йоргеном Тьюбеком (часовой механизм) — мастерами разных национальностей, избравшими, как и мы, Шотландию в качестве дома и мастерской… Мы запустили этот гигантский вертеп 1 января 2000 года в 12 часов дня — и с тех пор каждый час он играет пятиминутное моралите на темы века минувшего.

Что касается меня лично, то родом я с Моховой улицы (1947), училась на ней же (и иногда на Исаакиевской) с 1965 по 1971, иногда прогуливала лекции, получая параллельное образование у Бориса Понизовского, благо в ту пору он жил на Герцена. Печататься стала в 1968 (и перестала в 1978). Поступала в аспирантуру к Сахновскому и Юфиту, а оказалась у Зайцева и Любомудрова, попытка написать диссертацию об актерском гротеске кончилась конфликтом с Марком Николаевичем, который разъяснил, что гротеск глубоко чужд русской культуре и является разлагающим влиянием Запада, за что я ему весьма благодарна, поскольку это дало мне возможность завязать с академической карьерой и пойти работать завлитом к И.Владимирову. Через несколько лет эта карьера была пресечена товарищами в штатском, разъяснившим своему товарищу Малькову, что негоже держать на номенклатурной должности человека, у которого подруга работает на иностранную разведку под названием «Эмнести-Интернейшенел», за что я им тоже благодарна, поскольку мне не оставалось ничего иного, как заняться режиссурой в «Четырех окошках»… К тому времени, когда я научилась грамотно сколачивать ящик спектакля и поняла, что работа со светом и музыкой для меня гораздо интересней, чем с актерами, подошел хозрасчет эпохи перестройки, и дни самодеятельности были сочтены… Мне ничего другого не оставалось, как приложить все накопленные навыки, включая школьную любовь к электромеханике и выученный в детстве английский, к механическому балету Берсудского. Бухгалтерию, компьютер и искусство составления заявок на гранты, а также ряд ручных ремесел пришлось осваивать уже в Шотландии.