Арт-кабаре «Бродячая собака» было открыто в канун нового 1912 года. Его создателями были А.Аверченко, Н.Евреинов, С.Судейкин, Н.Кульбин, А.Толстой. Первым директором и вдохновителем создания «Бродячей собаки» был Борис Пронин. А дальше через «Бродячую собаку» прошел весь Серебряный век: от А.Ахматовой до Н.Гумилева, И.Северянина, В.Хлебникова, от В.Мейерхольда до В.Маяковского, Н.Тэффи, К.Бальмонта и К.Петрова-Водкина… С 1912 по 1915 год.

В.Склярский с Кошмаром.
Фото Ю.Белинского

Э.Кочергин.
Фото Ю.Белинского

Кошмар.
Фото М.Дмитревской

А.Барабаш, М.Лоскутникова и А.Праудин на репетиции.
Фото Ю.Белинского

В.Баранов (И.Северянин).
Фото Ю.Белинского

Арт-подвал «Бродячая собака» (наконец!) сыграл премьеру своего возрождения 3, 6 и 7 февраля 2001 года. Э.Кочергин и Ж.Вержбицкий заново создали интерьеры «Собаки», ученики Кочергина предприняли инсталляцию — выставили в подвале десятки собак, сделанных из «помоечных» материалов, театральные художники организовали выставку замечательных эскизов (М.Китаев, М.Мокров, Э.Кочергин, М.Азизян,Э.Капелюш, В.Фирер, О.Саваренская, А.Орлов, И.Чередникова украсили стены подвала) — и второй директор «Бродячей собаки» В.А.Склярский созвал гостей на открытие.

Экспериментальный театр А.Праудина сыграл спектакль по пьесе Н.Слепаковой «Сны о Бродячей собаке» (фрагменты «ПТЖ» печатал когда-то еще в № 5, ). И.Северянин (В.Баранов) показывал себя в увелечитальное стекло, В.Маяковский (А.Борисов) манипулировал с папиросами, Коломбину (М.Лоскутникова) превращали на наших глазах в портрет А.Ахматовой кисти Н.Альтмана (горбинка на носу, шарф, нога на ногу…). Изящно, грустно, иронически возникали тени…

Актеры театра им.Ленсовета А.Новиков и Г.Траугот были ведущими капустного конферанса. В историю «Собаки» несомненно войдут их стихи:

Сейчас уже довольно поздно,
Но не извольте удивляться.
Мы будем говорить серьезно,
А вам положено смеяться.
Все в жизни призрачно и странно,
Все непонятно, все проблема,
Все так запутанно, туманно,
Одно бесспорно: мы — богема.
Чтоб в смыслах нам не заблудиться
В чаду подвальной кутерьмы,
Всех тех, кто будет здесь клубиться,
Впредь называть мы будем «Мы».
Мы куртуазно знамениты,
Мы сохраняем генофонд,
Мы сливки собственно элиты,
Мы — дети солнца, мы — бомонд.
В святых божественных искусствах
На самых высших мы местах,
Мы утопаем в тонких чувствах,
Мы не снимаемся в «Ментах».
Нас упрекнуть никто не может,
Мы музам созданы служить.
И если денег нам предложат,
То начинает нас тошнить.
Мы изощренно эстетичны,
Мы утомленный декаданс,
Мы философски поэтичны,
Мы, извините, «Ренессанс».
Мы безвоздмездно популярны,
Мы прозаически добры,
Мы трепетно эпистолярны,
Мы гармонически мудры.
В природный Космос мы вплетаем
Неповторимый голос свой
И безусловно представляем
Культуры очень толстый слой…

СОБАЧЬЯ БЕССМЫСЛЕННАЯ

Мы люди большого полета,
Летим исключительно ввысь.
Но может ответить нам кто-то,
Зачем мы здесь все собрались?
Не то чтоб «открытье», однако
Ведь надо иметь нам в виду
Открылась-то вроде «Собака»
В Двенадцатом вроде году.
Не то чтобы праздник какой-то,
Не то чтоб какой юбилей.
Зачем же народу-то столько?
Откуда же столько людей?
Артисты, художники ходят,
Поэты танцуют, поют.
Что все-таки здесь происходит?
За что же здесь все-таки пьют?
Великие мэтры, маэстро
Беседуют, думают, ждут.
Здесь каждый нашел себе место,
Но что они делают тут?
Святого искусства гиганты
Сигарой здесь томно чадят.
Не просто сидят здесь таланты,
Здесь сливки элиты сидят.
Элита пирует надменно,
Элиту здесь любят и ждут.
А если сказать откровенно,
Элита тусуется тут.
Элита немного устала,
Давайте же сделаем так.
Элита, наполним бокалы
За нас, за бродячих собак.

ТЕНИ

Вот Вы сидите, пьете и едите,
Питья наличие — успех мероприятия.
Но Вы и счас, наверное, творите,
Удачно сочетая три занятия.
Вот мы стоим, отбрасываем тени,
Посколько свет на нас направлен.
Вот я стою немножечко как гений,
Вот я уже практически прославлен.
Здесь тени гениев отбрасывают тени,
И нам, не гениям, понятно без сомнений,
Что, если даже мы отбрасываем тени,
Какую тень отбрасывает гений.
Ты снова здесь, серебряный наш Гений,
Теней великих бурная река.
Великий не отбрасывает тень на стену,
Великий тень отбрасывает на века.

БАЛЛАДА О СОБАКЕ

Меня в утробе
укрывая,
Гуляла матушка
на даче,
И, в животе ее
играя,
Я часто слышал
лай собачий.
Меня лелеяли,
любили,
Со мной играли,
развивая,
Но так меня
не отучили —
Я вечно жду
собаки лая.
Когда на сцене
я бываю
И мой партнер со
мной играет,
То я скажу Вам,
не скрывая,
Мне кажется,
что где-то лают.
И если режиссер любимый
Совет дает мне невзначай,
Из уст его, чуть уловимый,
Мне слышится собачий лай.
Когда спектакль уже закончен
И зритель мне рукоплескает,
Гляжу я в зал и вижу точно:
Они не хлопают, а лают.
Когда любимая подруга
Словами нежными ласкает,
То в дрожь бросает от испуга,
Я ясно слышу: она лает.
Люблю жену и понимаю,
Но вдруг приходят времена,
И я невольно вопрошаю:
А не собака ли она?
Когда по улице гуляю
В свои возвышенные дни,
Я иногда друзей встречаю.
А не собаки ли они?
Вот счас стою, стихи читаю,
Дыханье скромно затая,
И, между прочим, понимаю:
Я не поэт — собака Я.

«Бродячая собака» начала дышать. Уже прошли не только вечера С.Юрского, В.Аджамова, Н.Боярчикова и А.Осипенко, но начались «Поэтические среды» (вечер поэзии Н.Слепаковой, В.Сосноры), прошел музыкально-поэтический вечер Б.Констриктора и Б.Кипниса, выступил квинтет И.Сасси и М.Савина, в марте пройдут выставки О.Яхнина и Л.Усова (см. «ПТЖ» № 22,), сыграет «Салон г-на (Д)иалог» Виктор Тереля (см. «ПТЖ» № 18-19), кое-кто из театральных людей хочет делать здесь оригинальные спектакли — то есть идея соединения в этом пространстве всех творческих людей Петербурга начинает осуществляться.

Черный щенок Кошмар, подаренный подвалу А.Праудиным и его артистами, бегает по евростандартному полу, вызывая крики: «Кошмар! Кошмар!» Особенно часто эти крики раздаются из комнаты, где работает редакция «ПТЖ», доделывая номер. Который вы держите в руках.