Второй раз Сулимов приехал главным режиссером в Алма-Атинский театр в 1969 году и проработал там пять лет. Я появился в этом театре за год до его приезда и ничего о нем не знал. Но те актеры, которые работали с ним раньше, просто светились от счастья, лишь прошел слух, что он вновь возглавит театр. Возникло ощущение преддверия праздника. Уже это на меня очень сильно подействовало: я и представить себе не мог, что вот так, всем театром, можно ждать приезда нового главного. Потом прошел слух, будто он то ли не смог, то ли отказался… Театр лихорадило: все жили ожиданием чуда. И вот, наконец, кто-то сообщил: «Все решилось, Сулимов принимает театр!» Это известие вызвало всеобщий вздох облегчения. Я был заинтригован чрезвычайно.

Жил я тогда в центре города, рядом с гостиницей, от которой в сторону театра шла живописная улица. Каждый день я ходил по ней на работу. И вот одним осенним утром я спешил привычной дорогой в театр, как вдруг заметил на другой стороне улицы человека, который шел словно медленно прогуливаясь. Он останавливался, подолгу рассматривал верхушки деревьев и, возможно, именно эта неспешная наблюдательность резко выделяла его из толпы спешащих прохожих. А потом этот человек вошел в театр. Причем сделал это точно так же, как шел по улице, — не спеша и абсолютно спокойно. И я понял — это и есть Сулимов.

М.В.Сулимов на репетиции спектакля «Двое на качелях». Алма-Ата.
Фото из семейного архива

Он вообще не был любителем «погарцевать» (это, кстати, его словечко). «Ликовал» всегда очень скромно, даже когда имел на это полное право. Помню, несколько лет спустя, у нас проходили гастроли в Москве на сцене Вахтанговского театра. Гастроли удались, было ощущение успеха. На спектакли приходило очень много театральных людей, режиссеров, критиков, и все интересовались: «А где Сулимов?» А Мар Владимирович в это время стоял тихо в какой-нибудь нише, курил свою беломоринку и наблюдал со стороны за собственным триумфом.

На тех гастролях мы показали много его спектаклей. За годы работы в Алма-Ате он ставил Горького, Абрамова, Вампилова. Кстати, в журнале «Театр» писали, что тем, кто хочет видеть настоящего Вампилова, надо ехать в Алма-Ату. Но на мой взгляд, лучшей его постановкой были «Две зимы и три лета» Ф. Абрамова.(Это то, что много позже у Додина называлось «Братья и сестры»). Сулимов начал репетировать, как только вышел роман, обработав чью-то не очень хорошую инсценировку. В спектакле было много великолепных актерских работ. Постановка эта сохранялась в репертуаре целых десять лет, что для периферийного театра, да еще в национальной республике, просто немыслимо.

М.В.Сулимов на репетиции спектакля «Правда хорошо, а счастье лучше». Алма-Ата. 1983 г.
Фото из семейного архива

Мар Владимирович обладал уникальным умением вовлекать в процесс всех и вся и делать из репетиции увлекательную историю. Началось это буквально с первой постановки, которой были «Большевики» М. Шатрова, очень острый по тем временам материал. Пришли мы после читки пьесы, настроенные, по обыкновению, на длительный «застольный период», думая, что Сулимов будет долго рассказывать, как он видит пьесу. Зашли в зал. Смотрим: стоят какие-то стулья, столы, бумаги навалены. Первое ощущение: надо срочно все убрать. Заходит Мар Владимирович и говорит: «Ну вот, это кабинет, это наш совнарком, располагайтесь…» Он умел заманить, добиться в актере потрясающего чувства свободы. Было ощущение, что ты все сделал сам. И только потом становилось понятно, как он тебя к этому подвел. Сулимову очень лихо это удавалось. Умение организовать живой процесс, построить диалог — сильное свойство его режиссуры. Этим талантом в театре владеют единицы. Поэтому и репетиции с ним могли быть бесконечно длинными, но никто этого не замечал. Порой они заканчивались заполночь. А потом мы выходили на центральный проспект и еще два часа ходили по нему обсуждая: что получилось, что нет и почему? Утром я просыпался весь в ожидании новой репетиции. Хотелось, чтобы она скорее наступила. Это, безусловно, были лучшие годы моей актерской жизни.

О режиссере, как правило, судят по спектаклям, которые он ставит, и редко вспоминают о том, сколько этот режиссер открыл актеров. Сулимов по природе своего таланта был режиссером-педагогом. Он тратил огромное количество времени и сил на воспитание, на постепенное профессиональное «ракручивание» артиста.

Работая в Алма-Ате, я прошел школу Мара Владимировича и благодаря ему сделал много открытий в себе, как в артисте, сыграв и огромное количество ролей в его спектаклях. Через несколько лет Сулимов покинул театр. Так получилось, что спустя год я тоже оказался в Ленинграде и, к моему счастью, наше общение продолжалось еще долгие годы.

1996 г.