«Похороните меня за плинтусом».
Киностудия «Глобус», 2009.
Режиссер Сергей Снежкин
В детстве день такой длинный, зима бесконечна, запахи остры и привязчивы. В детстве такая большая бабушка, такая необходимая мама, любовь так огромна, страдание так безгранично, чувство несправедливости так непереносимо. Все начинается оттуда, из детства, все будущие взрослые страхи, сомнения, странности… Что же будет, если с самого детства «перешиблен хребет»?
Фильм начинается сценой с попавшимся в мышеловку мышонком. Бедняжка повелся на голландский сыр и безжалостно перебит пополам. Дедушка тихо торжествует, бабушка орет про загубленную душу и велит положить безжизненное тельце на белую салфетку, маленький Саша восхищен и просит отдать ему мышонка, чтобы похоронить его за плинтусом.
Это очень грамотный сценарный ход. Весь фильм, по сути, это рассказ о том, как маленького человека уродуют с самого раннего детства. Уродство это незаметно глазу, Саша на протяжении всего фильма предстает этаким маленьким великомучеником, чьи попытки постоять за себя неизменно обречены на сокрушительный провал. Но в финале, на похоронах бабушки, мальчик шепчет на ухо матери, что знает, где бабушка прятала деньги, называет книги, номера страниц. Мать смотрит на сына. Конец.
Мысли и чувства, рождающиеся при чтении книги и просмотре фильма, не вполне совпадают. Книга — страшная и смешная, безумная, «кровавая» летопись одного детства, где мальчик Саша отлучен от матери и растет под садистской опекой больной бабушки, чья любовь к внуку выродилась в нечто настолько уродливое, что, читая книгу, то и дело шепчешь: «Не может быть… так не бывает…». А если учесть, что повесть автобиографическая, то и вовсе седеешь от ужаса.
Фильм книгу не упростил, не смягчил, но выбрал из череды бесконечных дней Сашиной жизниболезни всего один день, зато главный — день рождения. И наполнил историю воздухом. Когда читаешь книгу, нехватка воздуха чувствуется на физическом уровне — никуда не деться, не спрятаться от этого кошмара… А в фильме — большие комнаты бабушкиной квартиры, солнечная зимняя улица, хрусткий снег, пустота просторного кафе, в котором устроили свой наблюдательный пункт несчастная Мама (Мария Шукшина) и ее сожитель Толик (Константин Воробьев). Кошмар будто растворился в быту, тщательно обустроенном и придуманном художникомпостановщиком Марией Гринь.
Но главное все же не в этом. Книга написана от лица главной жертвы, а фильм смотрит на происходящее со стороны. И относится к каждому персонажу с пониманием и любовью. В книге любовь предстает гипертрофированной, уродливой, жестокой, неявной. В фильме она явлена неприкрыто, перед нами история о чрезмерной любви и в то же время об острой ее нехватке. Интонация, с которой Бабушка (Светлана Крючкова) произносит: «Вставай, уродик!», — никого обмануть не может. Это чрезмерная любовь и чрезмерный страх, которые потом будут объяснены в телефонном разговоре Бабушки. Первый ребенок, война, эвакуация, болезнь, смерть любимого сына — Бабушка так и не оправилась от потери, и это сказалось на воспитании дочери и еще больше отразилось на внуке.
Светлана Крючкова играет с бесстрашием, граничащим с гениальностью. Обрюзгшая, сиплая, неприятная бабка постоянно что-то трет, моет, чистит и вытирает. Не так страшен ее истерический, захлебывающийся крик, как тихое внушение глаза в глаза Саше (Саша Дробитько): «Твоя мамочка придет только на твою могилку…».
В этом фильме превосходно играют все. И Алексей Петренко, у которого Дедушка получился благородным и при этом насмерть запуганным эгоистом. За мечательная Мария Шукшина, красивая, несчастная женщина-ребенок. И пара у нее весьма подходящая — Толик, очередной чудик Константина Воробьева, настоящий, смешной и жалкий, такой узнаваемый.
И, конечно, Саша Дробитько. Сложился настоящий великолепный актерский ансамбль, несмотря на то, что Саше — семь? Восемь? Но дело в том, что все герои этого фильма — дети, недолюбленные дети, выросшие в беспомощных несчастных взрослых.
Есть у фильма еще одно важное качество — узнаваемость. С одной стороны, что ни кадр — то красивая, «сделанная» картинка, с другой — я точно знаю, как пахнет на кухне этой Бабушки, какова на ощупь Сашина дурацкая жилетка, знаю, как щиплются колготки, как чувствуешь себя на заднем сиденье машины, закутанный донельзя по случаю зимних холодов. И даже если эти бытовые детали через несколько лет будут зрителю чужды и непонятны, то узнаваемыми останутся жесты и интонации, с которыми обращаются к ребенку старшие. Это не меняется, к сожалению…
Зачем снимать такое кино? Когда я гуляю с детьми на детской площадке, то часто испытываю чувство страха, а то и ужаса, слыша, как разговаривают со своими детьми мамы и бабушки. Эти окрики, эта ненависть в голосе — вы и сами слышали такое не раз. Что это? Почему? Как такое возможно по отношению к собственному ребенку, беззащитному, любящему тебя просто за то, что ты есть, доверяющему тебе бесконечно? У меня один ответ — поколение за поколением множится катастрофическая «недолюбленность». Никто не виноват. Но можно попытаться остановить процесс, начав с себя. Посмотреть «Похороните меня за плинтусом» и начать. Не с понедельника, а сразу, сейчас, немедленно.
Может быть, тогда у нас что-нибудь изменится?
Февраль 2010 г.
Комментарии (0)