ЛЮДИ. ГОДЫ. ПИСЬМА

Берг Р., Биневич Е., Тамарченко А.
Переписка из трех углов: Эпистолярный роман. СПб., 2009.

Фамилии, указанные на обложке этого издания, принадлежат авторам публикуемых писем. Но у самой книги практически один автор — Е. Биневич. Именно ему принадлежит идея сделать на основе переписки эпистолярный роман и ее реализация. Когда в 1970-е гг. по разным причинам уехали в США Р. Берг, а вскоре супружеская чета Тамарченко, Е. Биневич остался на родине. Он — единственный обладатель всех писем, включая копии собственных. Ему же старшая дочь Р. Берг предоставила фотографии из архива матери, которые помещены в конце книги вместе с материалами из его личного архива. Замысел романа возник в 2001 г., и тогда же было испрошено согласие остальных (важный этический момент). В результате получилась не просто публикация с предисловием и комментариями, как принято, а книга со своим сюжетом, охватывающим четверть века, с продуманной композицией (четыре части, считая Эпилог). Она содержит, кроме писем, авторский текст, написанный уже в процессе работы. Этому тексту, который дается фрагментами в начале и внутри каждой части, переписка более всего обязана своим превращением в эпистолярный роман.

Фрагменты имеют ярко выраженный личностный характер. Автор вспоминает о тех, с кем переписывался, о причинах их эмиграции и переменчивых обстоятельствах заокеанского житья-бытья; размышляет о перипетиях своих отношений с ними, заново переживая былое. В 3-й части приведена дневниковая запись, сделанная в 1987 г. под свежим и окрашенным горечью впечатлением от первого приезда А. Тамарченко из-за границы.

Название книги отсылает к историческому прецеденту — «Переписке из двух углов» Вяч. Иванова и М. Гершензона, изданной в 1921 г. Но различия перекрывают сходство. То была экстравагантная затея Вячеслава Великолепного, возмечтавшего устроить интеллектуальный «пир во время чумы», переписываясь из одного угла комнаты с находящимся в другом углу Гершензоном, который против воли был втянут в претивший ему неуместный способ общения. Инициатор переписки с самого начала планировал опубликовать ее. Эпистолярная форма в данном случае — игровой прием, придуманный Ивановым, которому ничто не мешало просто разговаривать с «сокамерником».

«Переписка из трех углов», напротив, началась и протекала естественно, как единственная возможность общаться для людей, оказавшихся в разных частях света. Никто из них не помышлял об издании, которое Е. Биневич задумал почти 25 лет спустя. И «углы» здесь не буквальные, а метафорические, их разделяют не комнатные метры, но тысячи километров. Притом и уехавшие, и оставшийся были уверены, что больше не увидятся. К счастью, вышло по-другому. В перестроечное и постперестроечное время судьба подарила им несколько встреч, которым посвящена 3-я часть — «Возвращения».

Из обитателей «трех углов» двое, наверное, хорошо известны читателям «ПТЖ», — во всяком случае, тем, кто работал или учился на театроведческом факультете ЛГИТМиКа до его переименования в Академию. Анна Владимировна Тамарченко преподавала здесь 17 лет и была одним из самых уважаемых педагогов, а Евгений Михайлович Биневич — одним из самых любимых студентов ее любимого курса (выпуск 1967 г.). В книге он называет А. Тамарченко Учителем (с большой буквы) и пишет, что она сделала его тем, чем он стал. А стал он верным паладином своего замечательного тезки Евгения Львовича Шварца, чьим творчеством занимается со второго курса. В 2008 г. выпустил ценнейшую книгу «Евгений Шварц. Хроника жизни». И его духовная близость с Учителем во многом обусловлена общей любовью к Шварцу, которому посвящены многие страницы их переписки, хотя круг научных интересов каждого только Шварцем не ограничен.

На той же почве образовалась дружба Е. Биневича с Раисой Львовной Берг — «совершенно ренессансным человеком», дочерью знаменитого академика Л. С. Берга. Выдающийся генетик, эрудицией она превосходила иных гуманитариев, обладала разнообразными художественными талантами. Ее письма — образец блестящего литературного стиля. Р. Берг дружила со многими замечательными людьми — Шварцем, А. Д. Сахаровым и другими. Западную действительность она, как и А. Тамарченко, оценивала трезво, не обольщаясь, но врастала в нее не столь драматично и в конце концов, судя по письмам, адаптировалась (А. Тамарченко это, кажется, так и не удалось).

Из писем Р. Берг вырисовывается личность решительная, энергичная, привыкшая побеждать любые обстоятельства и добиваться своего. Письма А. Тамарченко, которая по институтским годам тоже вспоминается как человек решительный и требовательный, мягче по тону, часто продиктованы желанием развеять недоумение или досаду далекого собеседника, невольной виновницей которых она считала себя. С Р. Берг они не были знакомы, обе переписывались только с Е. Биневичем. Ему в родимом «углу» также пришлось врастать в новую отечественную реальность, на которую у него «аллергия» и о которой он пишет с огромной экспрессией.

Четверть века — немалый срок, и между людьми, разведенными по разным «углам» земли, случались иногда размолвки, переписка на время прерывалась. Но недоразумения разъяснялись, обиды (реальные или мнимые) забывались, и снова через океан летели письма. Может быть, умение стать выше личных амбиций и помогло сохранить тесные дружеские связи.

Писали обо всем: о глобальных событиях и о семейных делах, о своих профессиональных успехах и неудачах, о радостных и грустных «мелочах жизни». За письмами каждого — особенный человек, со своим взглядом на жизнь. А из совокупности писем вырастает образ эпохи, богатой крутыми поворотами, — недаром «Переписка…» вышла в серии «Историческая книга».

«Переписка из трех углов», несмотря на набегавшие порой тени, — пример человеческой стойкости и верности, трогательной заботы друг о друге, неизменной готовности помочь: отыскать материалы для научной работы, «пробить» публикацию, прислать редкую книгу, лекарство, одежду, а главное — словами искреннего участия скрасить другому горечь существования.

Жанр рецензии, как правило, требует определенного дистанцирования от материала. Но трудно соблюсти это правило по отношению к книге, правдиво свидетельствующей о жизнях и судьбах, особенно если некоторые судьбы рецензенту не безразличны. Одно мелкое замечание: может быть, стоило закончить Эпилог не последним письмом Р. Берг от 24.02.03, а авторским текстом, пусть кратким. Это придало бы симметрию композиции, сделав ее более завершенной. Как бы то ни было, «Переписка…» как эпистолярный роман состоялась.

Книга издана в мягкой обложке. Они недолговечны, а жаль, потому что оформление обложки выполнено с хорошим вкусом (дизайн И. Н. Граве) и задает нужную тональность читательскому восприятию: фотографии, разбросанные конверты и открытки с российскими и заграничными адресами.

Ноябрь 2009 г.