Батсухийн Зориг, Найдакова В. Ц. Монгольский театр: первая пол. ХIХ в. — нач. ХХI в. М.; Улан-Удэ, 2006.
Этим летом я побывала на своей родине, в Бурятии, в Улан-Удэ — городе контрастов и мистических совпадений. Восток и Запад сошлись в этом месте и, будто сговорившись, создали свой, не поддающийся обычной логике мир. В этом городе живет и работает доктор искусствоведения, профессор, театровед Валентина Цыреновна Найдакова. Она рассказала мне, что в 2005 году к ней обратились друзья безвременно ушедшего из жизни монгольского театроведа Батсухийн Зорига, известные театральные деятели Монголии и Москвы, с просьбой отредактировать текст диссертации об истории монгольского театра, чтобы впоследствии его можно было издать.
Найдакова не сразу согласилась стать редактором. Ведь диссертация и монография — два разных жанра.
Да и само исследование Б. Зорига завершалось 1980-ми, а шел уже 2005 год. Издавать книгу по этим материалам в 2005 году было бы нецелесообразно. Но и не делать книгу было нельзя: в ней содержались открытия. Ведь раньше считалось, что в Монголии не было своего постоянно действующего театра. Ученые опровергли этот факт. На протяжении тридцати лет велись научно-исследовательские работы, которые подтверждают: наравне с фольклорными видами театра бытовал театр, который с подлинной художественностью отражал жизнь кочевников. Этот «театр впервые открыл занавес в Гоби в 1832 году и просуществовал почти 100 лет» (с. 43). Его инициатором был ноёнхутухта V Дулдуйтын Равжаа*, сформулировавший основные требования к постановке спектакля и исполнению актеров. Для первой своей постановки он выбрал «Историю Лунной кукушки» и решил ее в жанре жития. Это история о принце, постигшем искусство йоги, которое дало ему возможность перемещать сознание из одного тело в другое. Но принц стал жертвой коварного обмана: его физическая плоть была выброшена в воду, а сознание перешло в тело кукушки. И все же обман и предательство не разрушили чистоту его помыслов и не поколебали высокие принципы буддийской этики. Д. Равжаа полагал, что в этой этике наиболее точно и доступно изложено учение буддизма, что позволяло создать спектакль, отвечающий национальному менталитету. Постановщика увлекли художественность и изначальная поэтичность этой истории. В оригинале название звучит как «Назидательное сказание царевич-бодхисатва, или Лунная кукушка Голубая шейка». Оно вместило в себя религиозно-философскую основу буддийского учения, сочетая его с бытовыми картинами повседневной кочевой жизни.
1 Дулдуйтын Равжаа (1803–1856), подлинное имя Данзанравжаа, известен в народе как «гобийский ноён-хутухта» (ноён — господин, хутухта — одно из наиболее высоких духовных званий в ламаизме).
Под театр приспособили помещения храма, что дало возможность создать двухъярусную сцену. Театр активно привлекал зрителей разных сословий, которые размещались перед храмом тоже ярусно: первый ряд имел сидения, во втором — сидели в седлах на конях, а в третьем зритель располагался на верблюдах. Даже в сокращенном варианте спектакль шел десять дней (были случаи, когда укладывались и в меньшие сроки). Для того чтобы сыграть его полностью, потребовалось бы больше месяца. Этот театр — воплощение того лучшего, что можно было встретить в Китае, Индии и Тибете. Все это явилось поворотным моментом, изменившим отношение к феномену монгольского театра. Встреча с авторами новой книги об этом театре и для меня стала событием.
«История Лунной кукушки» развеяла сомнения В. Ц. Найдаковой, она взяла на себя смелость стать не только редактором, но и соавтором книги. Так была написана четвертая глава, охватившая период истории монгольского театра с 1989 по 2006 год. Изменилось название книги и ее временные границы.
Книга Б. Зорига и В. Ц. Найдаковой — это труд, основывающийся на архивных материалах. В нем использованы воспоминания артистов и режиссеров, исследования ученых, театроведов, историков Монголии, России и Бурятии.
При всех дружественных отношениях между бывшими СССР и МНР, начиная с народной революции в Монголии, то есть с 1921 года, театральное искусство этой страны широкому кругу российской общественности мало известно. Первая книга о монгольском театре на русском языке вышла в 1947 году в Москве (Г. А. Уварова «Современный монгольский театр»). Книга Б. Зорига, В. Найдаковой — вторая. Она знакомит читателей с древними пластами зрелищной народной культуры, идущими от исполнителей-сказителей героического эпоса, преданий, песен-диалогов, песен-пьес, от творчества сказителей «юртового» искусства«, религиозных ритуалов — шаманских и буддийских. Б. Зориг виртуозно описал все детали, нюансы мистериального театра Цам, дал сравнительный анализ с Цамом Тибета, образно комментируя своеобразие монгольского религиозного обряда, при котором возникает объем реальных событий, но присутствует и сокровенно авторское.
Особенно привлек мое внимание раздел «Театр Данзанравжи». О великом ноёне-хутухте V Дулдуйтыне Равжаане рассказано в предыстории появления книги, и все же вернуться к этой замечательной личности необходимо. Д. Равжаа — религиозный деятель, представитель направления красношапочников (сажийн ёсны). Он получил блистательное образование в области буддийской философии и поэтики, слыл талантливым переводчиком с тибетского на монгольский язык, разбирался в искусстве и эстетике. И в то же время был обычным человеком, наслаждавшимся жизнью, красотой и общением с женщинами, знал вкус вина, что совсем не сочеталось с жизнью буддийского священнослужителя. За свои неполные 53 года он испытал все радости и горести жизни в бренном мире. Но именно он увековечил «Историю Лунной кукушки» и начал отсчет развития монгольского стационарного театра. Актеры играли на двух этажах, оркестр был спрятан в карманах сцены, где, по-видимому, располагался дирижер. Там же, чуть выше сцены, находился рабочий, управлявший динамичной и функциональной бутафорией — кто-то или что-то падает в реку, кто-то поднимается в гору, пролетают крупные и мелкие птицы. Повыше в кустах устраивался юный принц, неожиданно для себя превращавшийся в кукушку. Одежда актеров, пластика, вокальные партии и речевые диалоги — все было тщательно продумано и подготовлено.
Порядок проведения спектакля был установлен Д. Равжой и почти 100 лет после него соблюдался его преемниками. И это проходило в Гоби начиная с 30-х годов XIX века и до самой революции.
Б. Зориг смог подать разрозненный и скупой исторический материл, сохраненный в архивах, как живую историю театра. Выразительно переданы автором собранные материалы о музыкальном сопровождении, подробно и красочно описано художественное оформление спектакля, говорящее о высоком техническом уровне постановки: «На заднике сцены обычно рисовали горы, реки, лес, степь… среди голубых волн волнующегося озера были видны то появляющиеся, то исчезающие птицы. Имелись способы для изображения природных звуков и световых эффектов. Дождь вызывали способом сильного давления на большой кузнечный мех, наполненный водой, которая выливалась через душ, закрепленный в горловине меха, гром изображали с помощью железного листа, дождь и град путем разбрасывания белых круглых семян „сарам“, вспышки желтого огня и молнии — путем сжигания специального состава „танжуу“, приготовленного из древесной смолы. Пол сцены на нижнем и верхнем этажах был двойной, с отверстиями для появления человека снизу или спуска вниз, для имитации огня и дыма» (с. 50).
Но еще удивительнее, что на сцене прославленного монгольского театра, где шли лучшие постановки западноевропейской классики («Отелло», «Король Лир», «Макбет», «Гамлет» Шекспира, «Кукольный дом» Ибсена, драмы Шиллера), комедии и драмы А. Н. Островского, «Мертвые души» Н. В. Гоголя, где были представлены лучшие произведения советских драматургов и, конечно же, национальной классики, в 2005 году по просьбе земляков великого ноёнахутухты V из Восточно-Гобийского района Монгольский академический театр драмы им. Д. Нацагдоржа поручил режиссеру Б. Мунхдоржу поставить «Повесть о Лунной кукушке». Был написан новый современный текст пьесы и показан спектакль, а земляки Данзанравжи оплатили все постановочные расходы. В этом закономерность и особенности развития театрального искусства Монголии.
Во второй главе монографии Б. Зорига и В. Ц. Найдаковой прослеживается живая связь национальных традиций народного творчества с профессиональной сценической школой. Авторы исследуют основные этапы формирования и становления профессионального монгольского театра в различные периоды его истории. В 1930–1950-е годы шло формирование национальной сценической школы.
Содержательным представляется раздел в третьей главе, где Б. Зориг пишет о сохранении богатых национальных традиций монгольской культуры и применении их в художественной практике театра в 1970— 1980-е годы, они определяли направления творческих поисков драматургов, режиссеров-постановщиков и актеров этого времени.
И все же образ монгольского театра был бы не полным, если не упомянуть страницы книги, связанные с его обращением к переводной драматургии в 1970–1980-е годы. Текст Б. Зорига и В. Ц. Найдаковой о постановках Шекспира на монгольской сцене полон жизни и глубоко аналитичен. Синкретизм, церемониальность, условность, сплетение зрелищных фольклорных форм и органичное, почти природное существование актера на сцене стали созвучны поэтическому духу Шекспира, в этом и своеобразие его постановок в Монголии. Поразительно, что уже в наше принципиально неромантическое время в Монголии сохраняются героико-романтические традиции в постановках трагедий Шекспира и выразителем сценического стиля является актер, не скованный концептуальной режиссерской формой. Земля великих вождей, священных буддийских монастырей и бурханов, особой эстетики буддийской философии взращивает и питает актерскую природу.
В конце ХХ века, усвоив опыт прошлого и следуя своим лучшим традициям, монгольский театр вступил в период кардинальных изменений. Молодая профессиональная режиссура «работает уверенно и дерзко, ставя на сцене произведения в защиту человека и человечности», а «соборность» стала одним из творческих принципов деятельности современного монгольского театра. Этому посвящена завершающая глава монографии «Монгольский театр в условиях посттоталитарного режима (1990–2006)». Она была написана, как говорилось выше, В. Найдаковой. К безусловным достоинствам книги необходимо отнести приложение, составленное Валентиной Цыреновной. С самой искренней и глубокой симпатией она создала краткие эссе-портреты основоположников и мастеров театра современного периода. Появилась новая книга — новая история, рожденная «Лунной кукушкой» в театре кочевников.
Комментарии (0)