А. Миллер. «Салемские колдуньи». Театр на Васильевском.
Режиссер Анджей Бубень, художник Елена Дмитракова
Я не просто ждала «Салемских», я их предвкушала. Вот, думала я, какой молодец Анджей Бубень, учуявший в пьесе А. Миллера сверх-сверхсовременное содержание для страны, где — эпоха за эпохой, — прикрываясь одними причинами (например, экономическими), судят за другое (политическое) и охота на врагов усиливается с каждым днем. Единая салемская Россия все более выдает несуществующее за реальное, не изжитый за двадцать лет перестройки страх снова парализует людей, боящихся то свиного гриппа, то птичьего, то дефолта, то нападения Грузии, но пуще всего репрессий. Донос на соседа — неплательщика налогов — выдается за систему государственного контроля… да что говорить, молодец Анджей Бубень, решивший поставить пьесу, в которой, как из воздуха, из танца салемских девушек на лужайке возникает эпидемия взаимного уничтожения.
…В прологе спектакля на зеленой искусственной траве несколько белокурых прелестниц повторяют загадочные, ритуальные эвритимические движения, ведомые странной экзотической колдуньей Титубой (Татьяна Калашникова играет женщину, не отрекающуюся от «колдовства» даже перед лицом смерти)… Движения их завораживают, они — как языческие силы природы, юные белые цветки, распускающиеся с каждый движением… для чего? Распускается, как цветок, их скованная догмами плоть? Они учатся колдовать телом? Они действительно колдуньи и действительно из Салема, их можно опасаться.
Декоративная выразительность происходящего становится главной. В одежды XVII века Миллер обрядил историю не просто вечную, но «двадцативечную». Спектакль Бубеня, увы, совершенно «из прошлого», он наряден, пьеса превращается в экстатические нервозные поверхностные сцены, а группа «ведьм» — в хорошо срепетированную хореографическую стайку бестий-нимфеток.
Во главе с белокурой, кудрявой, какой-то сериальной потаскухой Абигайль (Светлана Щедрина) они представляют театрализованные сцены безумия, но их мотивы, страхи неясны, они просто подчинены гламурной злодейке Абигайль, как видно, хореографу по совместительству.
Сцена из спектакля.
Фото — Константин Синявский
Много экзотических костюмов, но утрачены психологические мотивы поступков. Увы, потерян «полномочный представитель губернатора Дэнфорт». Его бы дать играть Артему Цыпину (почему-то специализирующемуся в последнее время на ролях отрицательных клерикалов — сперва в «Штайне», потом тут), а не Юрию Ицкову. Ицков же играет в своей привычной манере «мелкого беса»: у него никаких «качелей» выбора, безвыходности, он полный «урод», и от него ничего не ждешь. В первую минуту понимаешь логику распределения (Ицков чем-то похож на Путина, и его герой точно приехал в Салем из КГБ), но дальше Дэнфорт отодвигается все дальше в глубь веков, теряя реальность всяких — и социальных, и психологических — черт. Навязчивая память подкидывает Дэнфорта — Олега Басилашвили, муки выбора которого были не меньшими, чем у Прокторов, а конец трагичнее: Дэнфорт отправлялся жить дальше…
Элизабет и Джона Прокторов играют (и хорошо играют) Елена Мартыненко и Дмитрий Воробьев, наследующий в этой роли Е. Урбанскому (тот когда-то играл в спектакле московского театра им. Станиславского, и можно представить как!) и А. Толубееву. Воробьев не богатырь, поэтому Елена Дмитракова наряжает его в колет, расширяющий плечи, а Бубень при первом появлении заставляет поднять руки, подперев балку: вот и могучий Проктор… На таких внешних приемах держится многое. Но выходит зритель из зала с ощущением, что посмотрел сказку про то, как плохо было жить в старину. А у нас ведьм нет, есть только бесчисленные шпионы из Грузии, враги с Украины и из Эстонии. И все опасны. Но это — не ведьмы, нет, те были белокуры и танцевали на лужайке, а наши враги невидимы, как бесы, «вселяющиеся» в любого, кто окажется неугоден идеологии.
…А какой хороший был когда-то спектакль Чхеидзе в БДТ…
Февраль 2010 г.
Комментарии (0)