«СИРАНО ДЕ БЕРЖЕРАК»

Э. Ростан. «Сирано де Бержерак». «Приют Комедианта».
Режиссер Андрей Корионов, художник Ирина Долгова

НЕТ, НЕ ВЫСОКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Пьеса Ростана без всяких двусмысленностей и разночтений рассказывает каждому новому поколению о том, что такое благородство, человеческое достоинство и высокие романтические отношения. Правда, после реплики героини Е. Никищихиной из «Покровских ворот» про «высокие отношения» это словосочетание у нас без кавычек не употребляется и, собственно, превратилось в чистой воды фразеологизм.

Андрей Корионов не просто снизил пафос пьесы, он изъял из обращения системы ценностей спектакля понятия, даже намекающие на высоту чувств и помыслов.

Получилась история про закомплексованного девианта, который, не будучи способен осуществить свои сексуальные желания, пытается с переменным успехом манипулировать влюбленным товарищем, сам же переживает возбуждение, подслушивая в кустах. Концепцию «низкого фарса» поддержала и художник спектакля Ирина Долгова, нарядившая Роксану как простолюдинку. Актрисе, впрочем, любой костюм не помешал бы исполнить свою роль в заданном ключе: она и выглядит, и держится, и разговаривает, как смелая, задорная, не лишенная крестьянской сообразительности хваткая служанка.

Однако в целом прочтение «Приютом Комедианта» Ростана в интересную концепцию «низких отношений» не укладывается — по причине абсолютного выпадения фигуры главного героя из какой бы то ни было системы сценического существования. Про мастера телесериалов Андрея Носкова можно сказать лишь то, что он обаятелен и выглядит отлично, но плохо знает текст роли и плохо представляет, о чем эта пьеса и о чем он ее играет. Не буду утверждать, что его актерский аппарат атрофирован, но средства его игры в мыльном сериале и в роли Сирано ничем не различаются.

И еще — в этой сценической истории есть один лишний персонаж. Это хороший актер Александр Кудренко со своим де Гишем, и, если бы не его сосредоточенная, в каждой секунде интересная и наполненная игра, не так бы явно бросалась в глаза антрепризная халтурность и недодуманность спектакля. Жаль, что Корионов не справился с материалом, а с другой стороны, возможно, такой опыт нужен. Надо надеяться, что молодой и очень талантливый режиссер поймет, что не все пьесы «прогибаются» под коммерческие проекты и нужна определенная профессиональная стойкость, чтобы избегать ситуаций, где можно потерять лицо.

Январь 2010 г.

ПО ОДЕЖКЕ

Пожалуй, ближе всего к жанру героической комедии (заявленному некогда ее автором и указанному ныне в программке) сценография спектакля: камуфляжный колорит лаконичных декораций напоминает о раскраске БТРов и кораблей-авианосцев; мотивы старомодного «милитари» в большинстве костюмов подчеркивают причастность персонажей к героической армейской профессии. Ремнямипряжками снабжен даже костюм Роксаны (вполне правомочное прочтение образа «причудницы», которую в пьесе сравнивают с охотницей Дианой). Художник Ирина Долгова имитирует суровые, «клепаные», почти «шинельные» фактуры — вероятно, намекая на категории, по нынешним временам уже архаичные: «честь мундира», «рыцарский султан».

МОЙ УЧИТЕЛЬ — ЖИЗНЬ. В МОЕМ СЛУЧАЕ МОЯ ЖИЗНЬ И СПОСОБНОСТЬ ОРГАНИЗМА ВОСПРИНИМАТЬ И АНАЛИЗИРОВАТЬ ИНФОРМАЦИЮ, НАВЕРНОЕ, И ЕСТЬ «УЧИТЕЛЬ». НЕ ЗРЯ НА ВОСТОКЕ ГОВОРЯТ О ПОЗНАНИИ САМОГО СЕБЯ. Я — САМОУЧИТЕЛЬ. ЕСЛИ ГОВОРИТЬ О ПРОФЕССИИ, ТО МЕНЯ УЧИЛИ ЮРИЙ МИХАЙЛОВИЧ КРАСОВСКИЙ, МИХАИЛ АНАТОЛЬЕВИЧ ИЛЬИН, ГАЛИНА ИВАНОВНА ФИЛИМОНОВА, ЕВГЕНИЙ РАФАИЛОВИЧ ГАНЕЛИН, НИНА ВЛАДИМИРОВНА БОЧКАРЕВА, ВЛАДИСЛАВ ЕВГЕНЬЕВИЧ КОМАРОВ, АЛЕНА ИВАНОВНА СТУРОВА, АНДРЕЙ ПЕТРОВИЧ ОЛЕВАНОВ, ЮРИЙ ХАРИТОНОВИЧ ВАСИЛЬКОВ, НАТАЛЬЯ ЛЕОНАРДОВНА ОСИПОВА И ДРУГИЕ ПРЕПОДАВАТЕЛИ СПбГАТИ. КОНЕЧНО, СОБРАВШИЙ ЭТУ КОМАНДУ ПЕДАГОГОВ И ПРОИЗНЕСШИЙ В МОЕМ ПРИСУТСТВИИ ТАКИЕ СЛОВА, КАК «АРХИТЕКТОНИКА ПЬЕСЫ», «ВВОДНОЕ, ОСНОВНОЕ, ЦЕНТРАЛЬНОЕ, ФИНАЛЬНОЕ, ГЛАВНОЕ СОБЫТИЯ», ЮРИЙ МИХАЙЛОВИЧ КРАСОВСКИЙ ОКАЗАЛ НА МЕНЯ НАИБОЛЬШЕЕ ВЛИЯНИЕ. МОЙ УЧИТЕЛЬ КРАСОВСКИЙ.

АНДРЕЙ КОРИОНОВ

Отражен в сценографии и романтический образ Луны, покровительницы влюбленных, поэтов и безумцев: в начале спектакля две сдвинутые стенкиширмы с вырезанными полукругами образуют проем-иллюминатор-амбразуру, где клубится подсвеченный синим дым. По ходу действия все ширмы в глубине сцены постоянно движутся, пропуская входящих и выходящих персонажей, — «фазы» ночного светила сменяют друг друга. Вероятно, художественное решение могло быть и более отчетливым, если бы ему оказала поддержку световая партитура, но этого, увы, не произошло. Словом, героика и романтика заявлены сценографом ненавязчиво, но вполне (на наш взгляд) «читабельно». Хотя зачем сочинять «военную форму» для тех, кто заведомо не умеет ее носить?

В результате «неглавный» персонаж, граф де Гиш (Александр Кудренко), оказался вне конкуренции: вальяжно-вельможная пластика в сочетании с поистине маршальской невозмутимостью и мужественным апломбом украсят, пожалуй, любой костюм. А вот ситкомовский очаровашка Андрей Носков в роли гасконского гвардейца де Бержерака не продемонстрировал ни командного голоса, ни владения шпагой, ни поэтической харизмы. Роксана Екатерины Клеопиной не показала ни горделивой повадки амазонки, ни светского изыска. Кристиан Павла Чинарева был убедителен разве что в мешковатой скованности (от которой его персонаж-провинциал так и не избавился до самой смерти).

Умением «носить» и доносить поэтический ростановский текст также, увы, никто из артистов не потряс (голосовые характеристики героев были бедны и невнятны). Не говоря уже о ростановских смыслах и характерах, которые пришлись исполнителям еще более «не по фигуре»: гасконский темперамент трактовался как плаксивая истерика, рафинированная прециозность — как субреточная игривость, и так далее. Исключение, как вы уже догадываетесь, составил де Гиш—Кудренко (недоброжелатели, если таковые найдутся, наверняка сошлются на небольшой объем его роли, но будут неправы).

К чести режиссера хочется сказать, что перекроил он пятиактовую «многофигурную» пьесу для минимального актерского состава вполне грамотно, ловко и при том деликатно. Но «сшил» без блеска. Остается только гадать: то ли материал ему пришелся не по душе, то ли заказчик? Ведь многие из нас уже имели счастье убедиться, что Андрею Корионову прекрасно удаются вещи посложнее «прозодежды»…

Январь 2010 г.

ТОВАРИЩ СИРАНО, ИЛИ В ОЧЕРЕДЬ!

Конечно, главная интрига спектакля Андрея Корионова — то, что признанного «урода» от литературы играет полнокровный красавец (для кого как, ну на крайняк — симпатяга) Андрей Носков, всполошила многих. Шушукались, что парадоксальное распределение «спущено» руководством. Но потом стало известно, что в другом составе роль Сирано будет играть Тарас Бибич.

Раньше в афишах, где заявлялись два исполнителя на одну роль, писали, например: «СверчковЗаволжский, в очередь Угрюмов-Печорский». Это «в очередь» утеряно театром современным, но, хотя и не пишут этих слов, есть актеры, постоянно играющие «в очередь». Тарас Бибич — один из таких. В «Лерке» Андрея Прикотенко он «в очередь» с Александром Кудренко, в «Подвенечной фате Пьеретты» Николая Дручека «в очередь» с Олегом Федоровым, в «Сирано» «в очередь» с Носковым. Он не на вторых ролях — он первый, но во втором составе; он вечный конкурент. Как будто режиссеры боятся ставить спектакль, где единственным исполнителем главной роли будет Бибич. В кино он занят не слишком, в интернете последний фильм с его участием датирован 2008 годом, в сериалах не мелькает. И вот заглавная роль в «Сирано», хоть и «в очередь».

Спектакль раздражает появлением персонажей, участвующих в действии формально; актерами, которые ограничиваются одной-двумя характеристиками. Кристиан — глуп и подавлен, «зажатым» мультипликационным голосом пугает зрителей. Ле Бре — кипит натужными страстями, загораясь и тут же остывая, как только кончились реплики. Сокращая пьесу, режиссер выкинул множество сцен и героев: зрителей в Бургундском отеле, поэтов в кондитерской Рагно, гасконцев и т. д. Никто и не думает возражать — пусть так, но тогда оставшиеся должны занять все пустоты, чтоб история не была кастрирована. И тогда Юрий Ершов, играющий девять персонажей, должен показывать чудеса не только переодеваний, но и перевоплощений, Ле Бре — Антон Гуляев — заменить собой целый полк гасконцев, а Рагно — Геннадий Алимпиев отвечать за всех поэтов и сладкоежек пьесы. В результате сокращений ушла из сценического текста многолюдная жизнь.

Одномерны почти все, включая Сирано — Тараса Бибича, но в партнерстве с де Гишем — Александром Кудренко его персонаж приобретает «объем», человеческую противоречивость. Чувства, страсти, эмоции главного героя находят отклик в де Гише.

Сирано Бибича — и трепетный влюбленный, и красующийся сорванец, и вдохновенный поэт, однако не остроумец и не бретер. Нет, он готов геройствовать и драться, но все это второстепенно в нем. Актер наделил своего персонажа одной, но сильной страстью — способностью любить, не считаясь ни с чем и ни с кем. Другое дело, что любить некого, и способность эта остается номинальной. Этот Сирано на порядок умнее, острее, влюбленнее, искренней, а актерски — динамичней и сложней, чем все окружение, кроме (повторюсь) де Гиша. Но не потому, что в этой роли Тарас Бибич достигает небывалых результатов как актер, а потому что здесь случай, когда король «играет» и за свиту тоже.

Сирано все время попадает в ситуации, когда ему надо остроумно присочинить, разукрасить обыденность своей фантазией и юмором, а сил нет. Что в кондитерской у Рагно, когда жалкие остатки отряда гасконцев собрались послушать про его подвиги у Нельской башни; что в сцене с де Гишем, где необходимо на ходу придумать шесть способов попасть на Луну — а мысли Сирано далеко, и дыхания не хватает, и слезы душат, но надо врать вдохновенно, так, чтоб все заслушались. Не из пустого бахвальства, а чтобы скрыть рану и глубину этой раны. Сирано и не думает морочить голову де Гишу. Недолго он скрывает свое лицо, пытаясь удержать графа перед дверями, за которыми венчаются Роксана и Кристиан. Де Гиш узнал его, поразился наглости и сел, восторгаясь безрассудству этого гасконца. Он вдруг понял истинную причину поведения Сирано. С любопытством наблюдает граф, как выкрутится этот усталый выдумщик. Де Гиш Кудренко отчаянно балансирует на грани: знает — не знает, сочувствует — ревнует, признает — отдает должное. Граф — самоуверен, умен и не менее горд, чем его соперник. Лишь он в этом спектакле достойный партнер Сирано. Они одной крови. Страсть и трепет сердца Сирано не встречают отклика ни в ком, кроме де Гиша, способного признать наличие сильного чувства в другом. Де Гиш наблюдает за поэтом, восторгаясь и сожалея, но уже без снисхождения.

Столкновения Сирано и де Гиша более интересны и разнообразны, сыграны с воодушевлением и азартом. Влюбленность в Роксану делает их не столько конкурентами, сколько собратьями. Но в исполнении Бибича любовная тема наполняется обреченностью. Он обреченно соблазняет речами Роксану, обреченно носит ей письма из окружения. А де Гишу, чтобы проявиться в любовных перипетиях, не хватает режиссерской поддержки.

Маска, та уродливая личина, которая не давала ростановскому Сирано надежды на счастье, — нос, его в спектакле Корионова легко убрать, спрятать в карман или, прикрываясь им, спрятаться самому. Большой нос для этого Сирано — комплекс неполноценности, подростковой неуверенности в себе, а не физический недостаток, от которого никак не избавиться. Достаточно долго манипуляции с носом привлекают наше внимание, но через какое-то время перестаешь замечать его наличие или отсутствие. Неважно.

Все что мог испытать, прочувствовать, прожить, выстрадать Сирано—Бибич, он пережил в первом акте. Даже смирение и приятие своей участи. А во втором ушел в тень, в дождь. В одной из мизансцен второго акта фоном слышен дождь, Роксана и Кристиан объясняются на первом плане, а Сирано притулился в тени, у задника.

Он уступил им место на авансцене, но заняла ее пустота, которую не скрыть накладным носом.

Январь 2010 г.

Являясь специалистом в области «сирановедения», я могу ответственно заявить: в спектакле театра «Приют Комедианта» есть одна сцена, решенная живо, оригинально и по-новому, — эпизод «Рассказ Сирано о победе при Нельской башне». Это первая встреча еще незнакомых друг с другом Сирано де Бержерака и барона Кристиана де Невильета, только что поступившего в гвардейский полк. Гасконские гвардейцы предупреждают новичка: слово «нос» запрещено, его нельзя произносить, о нем даже не стоит думать… Но Кристиан решает показать хвастливым южанам, что и северянин может быть смельчаком. Во время рассказа Бержерака о ночной битве барон, пользуясь возникающими паузами, громко произносит запретное слово, вызывая удивление и гнев Сирано.

Режиссер Андрей Корионов не мог читать моей диссертации, в которой на с. 262 я пишу: «На месте постановщиков стоило бы в этой сцене чуть-чуть поправить Ростана, переставив паузы, чтобы они возникали не до кристиановских „носов“, а после них… Так может получиться экзамен, испытание, которое Бержерак учиняет для соперника: стоит ли северный барон любви Роксаны и моей защиты? Поэт ведь у нас Сирано, и подбор рифм — в его руках. Перед первым „носом“ пауза есть и у Ростана, но не в ремарке, а в знаке препинания — многоточии. Сирано задумался, Кристиан подсказал рифму: „Нос“. Перед следующим „носом“ Сирано может уже посмотреть на Кристиана: „Ну как, решишься еще раз или сробеешь?“ и т. д. В глазах зрителей выиграют оба».

Корионов совершенно самостоятельно пришел именно к такому варианту решения этой сцены: Сирано — Андрей Носков сразу же понимает, что неизвестный задира — это и есть возлюбленный Роксаны, и начинает его провоцировать, подначивать. Рассказывая о своем ночном приключении, он нарочно замолкает в определенных местах и ждет реплику Кристиана — Романа Кочержевского. Тот принимает вызов и вовремя вставляет все положенные «носы». Сирано реагирует довольной усмешкой и показным гневом. Получается игра, для зрителя действительно забавная.

Сцена эта длится минуты четыре. По поводу остальных 196 минут спектакля мне нечего добавить к уже сказанному другими авторами.

Февраль 2010 г.