Петербургский театральный журнал
Блог «ПТЖ» — это отдельное СМИ, живущее в режиме общероссийской театральной газеты. Когда-то один из создателей журнала Леонид Попов делал в «ПТЖ» раздел «Фигаро» (Фигаро здесь, Фигаро там). Лене Попову мы и посвящаем наш блог.
16+

СПЕКТАКЛИ О ВОЙНЕ НА СТРАНИЦАХ «ПТЖ»: 2008. ДАЙДЖЕСТ

«ДЕМБЕЛЬСКИЙ ПОЕЗД»
Нижневартовский городской театр. Режиссер Антон Коваленко

Сцена из спектакля. Фото В. Зайчикова

<…>

Этот отлично сделанный, продуманный и сыгранный спектакль хорош изначальным ощущением «двоемирия», в котором живут раненые солдатики Женя-Алиса (прекрасная работа Валентина Горбатова), Тихон (Александр Лебедев) и Ваня (Роман Горбатов). Это не тот свет и не этот, это их уход в смерть — и чистилище, куда постепенно попадают они, в белых рубахах и кальсонах…

…На экране — бегущие рельсы. Они стучат в ритме сердца (железная дорога снята камерой «с руки», изображение пульсирует…), увозя все дальше от жизни «цинковых мальчиков», и только иногда кому-то из них приходит мысль: «… будто не со мной». И исчезает.

Вся жизнь госпитальной палаты — нереальна.

«Сестра, шприц», — и появляется худенькая медсестра… с остроносым паровозиком в руках. В финале она выйдет опять, держа паровозик на руках, как младенца.

Доктор слушает больного, а вместо стука сердца — шум отъезжающего поезда…

Доктора здесь оборачиваются полевыми командирами, ключ от Байконура свисает с колосников — на нем пытается повеситься Тихон… Перепады ритмов, настроений, от игр, фантазий к медленному «отходу» — и все вне границ реальности, все — мерцание смыслов. Три актера, крепко сыгранные, спаянные (на войне — как на войне!), абсолютно достоверны, даже «киношны», тут правда существования реальных пацанов, только вдруг оказавшихся — где?

На сцене Нижневартовского театра.

Марина ДМИТРЕВСКАЯ. Сердца четырех
2008. № 53

«ВОЙЦЕК»
Алтайский краевой театр драмы им. В. М. Шукшина. Режиссер Владимир Золотарь

<…>

Фрагментарность гениальной пьесы, дошедшей до нас в набросках, как будто и предполагает и эту осколочность, и симультанность эпизодов единой фрески (например, мы видим одновременно эпизоды Тамбурмажора с Марией и Доктора с Войцеком). Доминирует землистая гамма, ее диктует фактура спектакля, холмы шинелей и ряды сапог (художник Олег Головко). Отмеченная критиками монохромность связана еще и с некой хроникальностью, словно эта эпическая фреска — хроника какой-нибудь Тридцатилетней войны. Но это и катастрофическая кардиограмма, последние отчаянные трепыхания личности в тусклом ощетиненном мире.

Сцена из спектакля. Фото В. Сотникова

<…>

У Владимира Золотаря прочитываются в постановке и брехтовские мотивы, впрочем, так же, как не однажды прочитывается бюхнеровский след в творчестве Брех-та, скажем, в «хронике тридцатилетней войны», «Мамаше Кураж». Хозяин Балагана, Бабушка со сказочкой про Землю, обернувшуюся «пустым горшком», стайка деток — «детей полка»: режиссер строит целостную картину мира, со своей эсхатологией, сценография рисует нам не что иное, как планету, где самая почва щетинится шинелями и сапогами.

Надежда ТАРШИС. «Войцек» настоящий.
2008. № 54

«НЕИЗВЕСТНЫЙ СОЛДАТ»
Финский национальный театр (Хельсинки). Постановка, сценическая версия Кристиана Смедса

<…>

В «Неизвестном солдате» Смедс тоже выступил как театральный провокатор — поставил абсолютно пацифистский спектакль, придав ему абсолютно агрессивную форму воздействия на зрителей — в нем кричат, орут, не выбирают выражений, колотят изо всех сил деревянными и железными молотами по сброшенным сверху остовам стиральных машин, которые выступают в роли противника (то есть советских солдат), колотят так, что у зрителей в ушах звенит (актеры в это время надевают специальные наушники). Публику заставляют петь хором песни военных лет, персонажи выходят в зал с автоматами в руках, зрительниц приглашают на сцену — танцевать с героями и так далее.

Сцена из спектакля. Фото из архива театра

<…>

Режиссера интересует сводный портрет воюющего поколения, он рисует войну — грязную, потную, кровавую и, главное, — прошедшую. Конкретную войну, которая увидена глазами человека третьего послевоенного поколения. В одном из эпизодов солдаты садятся в последний ряд зрительного зала, а видеокамера, которая постоянно присутствует и следит за ними, передает изображение их лиц на экран. То есть они смотрят кино о самих себе, а потом уходят на сцену, где царит война. Мысль Смедса — прошедшая война осталась в прошлом, сегодня она жива только как факт искусства. И как факт искусства мерится, в том числе, и современными мерками клипового сознания: в какой-то момент сводку военных действий передают с интонациями спортивного комментатора, а потом появляются кадры хоккейной баталии, где финны победили русских, — результат уравнен.

<…>

Кристиан Смедс поставил спектакль о проигранной войне, о том, что можно и нужно в проигрыше не терять достоинства, о том, как трудно и как необходимо освободиться от догматов истории, о том, что поражение в войне стало спасением Финляндии (победить она могла только вместе с нацистами), о тех внутренних проблемах, который сейчас будоражат финское общество, — а отношение к минувшей войне, безусловно, одна из таких тем. В общем, режиссер Смедс излагает свою точку зрения на все темы, о каких сегодня пишут газеты и дискутируют на всех уровнях общества. И, заметьте, никакого морального императива — никому своего мнения не навязывает, никаких уроков не извлекает, никаких проповедей не читает. Смотрите, думайте, делайте свои выводы…

Этери КЕКЕЛИДЗЕ. Война как факт искусства
2008. № 54

«СОНЯ»
Новый Рижский театр (Латвия). Режиссер Алвис Херманис

Г. Аболиньш (Соня). Фото В. Луповского

<…>

<…> И странное дело, ни на секунду не сомневаясь, что перед нами — раскрашенная кукла, муляж, откровенный симулякр героини, мы как будто не поддаемся тексту, который доносится со сцены: нам рассказывают о жалкой, немыслимо глупой, упрямой, никчемной и нелепой жизни старой девы, но кажется, что сквозь размалеванные щеки симулякра начинает проступать душа — таинственная, гармоничная и смешная, познавшая любовь и счастье самопожертвования ради любви, короче говоря, прожившая наполненно, не напрасно и в чем-то даже лучше и полнее, чем живем мы. И более того, когда, напоив реальным соком из банки бугор из одеял, обозначающий умирающего Аду-Николая, Аболиньш—Соня, взяв ведро и намереваясь принести воды любимому, скрывается за дверью, чтобы не вернуться более, досада и жалость забираются в сердце. Не то чтобы нам жалко эту Соню, но они — взломщики человеческих душ — успели поселить в нас мысль о величии тайны, которую унесла с собою в могилу эта женщина, погибшая при артобстреле города когда-то давно.

Наталья СКОРОХОД. Взломщики
2008. № 54

«МАРЬИНО ПОЛЕ»

Петрозаводский театр «Творческая мастерская». Режиссер Андрей Тупиков

Театр на Литейном. Режиссер Галина Жданова

«Марьино поле». Сцена из спектакля. Театр «Творческая мастерская» (Петрозаводск). Фото В. Петухова

«Марьино поле». Сцена из спектакля. Театр на Литейном. Фото Ю. Белинского

<…>

Увидев спектакли, задумаешься: по одной ли пьесе? В «Творческой мастерской» это сказка, эпический сказ о волшебном путешествии трех старух через дремучие леса и топкие болота. Идут они вместе с кормилицей-коровой, и на пути им встречается нечисть худшего разряда, чем сказочная, — то Сталин, то Гитлер, то еще какие-то человекообразные чудища. В Театре на Литейном «Марьино поле» — не сказка, а предсмертное видение женщины некоего библейского возраста, потому что вдов Великой Отечественной войны уже днем с огнем не сыщешь. Объединяют эти разные спектакли тема великой войны и образ поезда. И надо сказать, что драматургу повезло с этой фантазией — насчет куда-то исчезнувшей железнодорожной станции и поезда, который вот уже шестьдесят пять лет движется к этой станции и везет всех погибших в войну солдат. Сколько бы ни писали о войне писатели-фронтовики и писатели послевоенной поры, всех утешить, уменьшить душевные страдания, сгладить память о погибших, примирить вдов и сирот с потерями все равно не удается. А тут в одном этом поезде соединилось все: ожидание, память, судьбы миллионов. Я не хочу сказать, что Богаев закрыл тему, — как раз нет; он показал, что война каким-то образом продолжается, переходит в разряд национального фольклора, волнует воображение детей, внуков и правнуков тех, кто пассажиром мог бы ехать в этом поезде, и тех, кто его до сих пор разыскивает.

Елена ГОРФУНКЕЛЬ. Широка страна моя родная
2009. № 58

Комментарии (0)

Добавить комментарий

Добавить комментарий
  • (required)
  • (required) (не будет опубликован)

Чтобы оставить комментарий, введите, пожалуйста,
код, указанный на картинке. Используйте только
латинские буквы и цифры, регистр не важен.