«ДО СВИДАНИЯ, МАЛЬЧИКИ…»
Учебный театр на Моховой. Режиссер Вениамин Фильштинский
«СНЕГИРИ»
Театр им. Ленсовета. Режиссер Василий Сенин
«САШКА»
ТЮЗ им. А. Брянцева. Режиссер Алексей Крикливый
«ВЕСЕЛЫЙ СОЛДАТ»
БДТ им. Г. Товстоногова. Режиссер Геннадий Тростянецкий
<…> «Датские» спектакли, как правило, низкого качества. Недавний пушкинский юбилей, к примеру, не отложился в памяти как необычайный творческий подъем. Но День Победы, как правило, всегда пробуждает в творцах патриотический порыв, незарубцевавшаяся рана открывается… И нет-нет а снимут или поставят что-нибудь интересное.
«Веселый солдат». Сцена из спектакля. БДТ. Фото В. Постнова
Кинематографисты в этом году подарили кучу плохих сериалов, зато сняли как минимум интересные «Полумглу» и «Своих».
В театре с войной почти всегда беда. Не хватает выразительных средств. Эстетика военных спектаклей чаще всего — эстетика спектакля Юрия Любимова «А зори здесь тихие…». Война — событие масштабное, гранату на сцене не взорвешь, ногу артисту не оторвешь, самолет не пролетит, а стрелять из пулемета не позволяет техника пожарной безопасности. Как сказал кто-то из великих — «сцена под ногами грохочет».
<…>
Очевидно, что тема войны, как одна из самых жестоких и болевых, требует очень тщательного и длительного поиска эстетики. Тогда в кино получаются «Проверка на дорогах», «Женя, Женечка и „Катюша“», «Торпедоносцы» или хотя бы «В августе 44-го…». В театре, кроме «А зори здесь тихие…», появляются «Песня о Волге» и «Рождество 1942-го». Кусочек чего-то настоящего. Чаще всего это вызывает споры, много хвалят и много ругают, но равнодушными не остаются.
«Снегири». Сцена из спектакля. Театр им. Ленсовета. Фото Э. Зинатуллина
Наверное, когда-нибудь Великая Отечественная станет для людей примерно тем же, что для нас сейчас какая-нибудь война 1812 года. Было давно, никто уже и не помнит. Сколько лет прошло? В 2010 году празднование 65-летия, видимо, тоже будет мощным. Стране покажут нескольких оставшихся в живых за эти пять лет ветеранов, снимут по госзаказу фальшивые сериалы (количество исторических ошибок в том же «Штрафбате» превышает все допустимые нормы художественного вранья), повесят флажки на улице. Музыканты в очередной раз плохо перепоют военные песни. Драматурги напишут несколько торопливых пьес на военную тему. А театры поставят несколько военных спектаклей. Ну, а чтобы скоротать долгое время ожидания этого юбилея, можно пока посмотреть очередной фильм про фээсбэшника Фандорина.
Денис БЕСЕДИН. Тень Победы.
2005. № 41
А. АРХИПОВ. «ДЕМБЕЛЬСКИЙ ПОЕЗД»
Екатеринбургский ТЮЗ. Режиссер Олег Гетце
Сцена из спектакля. Фото из архива фестиваля
<…> Стоит зайти на кладбища в российских городах, посмотреть на целые чеченские «блоки», появившиеся вслед за афганскими, чтобы сообразить, насколько нас лично все это касается… Спектакль, поставленный ведущим актером Екатеринбургского ТЮЗа Олегом Гетце, замечательно сыгран молодыми артистами, студентами ЕГТИ. Их герои — мальчики-калеки, солдаты чеченской войны. Спектакль не лишен режиссерских помарок, стилистических просчетов, но как-то не хочется работать над его «ошибками». Даже, может быть, стилистические погрешности ему к лицу. Отточенное мастерство и каллиграфический режиссерский почерк на этом материале вряд ли были бы уместны. В этом спектакле, поставленном и сыгранном пронзительно, честно, без конъюнктуры, театр мнет глину новейшей русской истории. В то время как эта история «месит глину из тех, кто представлен к награде…». Драматург Александр Архипов получил одну из четырех главных наград фестиваля — таким образом жюри «Радуги» создало прецедент — совершенно справедливый — театральной премии драматургам. Это ведь А. Архипов дал своему поколению слова, которыми оно смогло рассказать о своей площади войны, страхов и беженства. На самом деле поколение русских мальчиков, отдавших жизни в Чечне, почти не озвучено. Разве что в фильме В. Тодоровского «Мой сводный брат Франкенштейн». Да еще в песнях Ю. Шевчука: «А по ящику врут о войне…». По «театральному ящику» Екатеринбургского ТЮЗа о войне не врут. По этому ящику также протранслировали, что дембельский поезд на самом деле движется совсем не домой, к очагу и маме. Он движется в никуда. Можно ведь быть беженцами в своей стране. Никуда не уезжая. «Не для меня придет весна…» — тоскливо тянет в финале мужской голос. Я думала, эта песня про тех, кто погиб в Великую Отечественную. Оказалось, это про нас.
Ольга СКОРОЧКИНА. Путешествие в обратно
2005. № 40
«НАВЕКИ — ДЕВЯТНАДЦАТИЛЕТНИЕ»
«Приют Комедианта». Режиссер Елена Черная
С. Щедрина (Саша), Д. Мурашев (Володя). Фото из архива театра
<…> Автобиографическая повесть «Навеки — девятнадцатилетние», подкупающая читателя если не стилистическими красотами, то уж суровой честностью и болью сердечной наверняка, использована в спектакле лишь как сюжетная канва («автор идеи» — Григорий Бакланов…). Пусть бы так. Но дело в том, что вместо авторской интонации не появилось никакой другой. Режиссеру, к сожалению, не удалось вдохнуть жизнь в свое аккуратненькое произведение. Юные актеры пытаются как-то понять, почувствовать своих персонажей — но нет, сколько ни взвинчивают себя — в глазах покой и благополучие, больничные пижамы и костыли — лишь сценические «приспособления». Ни молодого задора, ни погружения в образ — пусто… Те, кто в свои девятнадцать «и кровь, и дым, и пот — понюхали, хлебнули, повидали», так и остались для наших молодых современников неразгаданной тайной, как пишут нынче в молодежных журналах — «mistery».
<…>
Людмила ФИЛАТОВА. Бакланов и пустота
2005. № 41
«ВЕСЕЛЫЙ СОЛДАТ»
БДТ им. Г. А. Товстоногова. Режиссер Геннадий Тростянецкий
Сцена из спектакля. Фото В. Постнова
<…>
Спектакль Тростянецкого пресса обвинила, с одной стороны, в грубости, с другой — в дешевом слезливом пафосе. Боюсь, обвиняли люди, не читавшие Астафьева. Оно и понятно — читать повесть «Веселый солдат» (например, описание провшивленного насквозь госпиталя, заживо поедаемых червями раненых) и эпопею «Прокляты и убиты» очень тяжело, трудно. Режиссер натурализма избегает, грубость не смакует и даже смягчает, крепкие выражения почти вовсе выбрасывает… А считать ли слезливой и пафосной финальную мизансцену, в которой взвод приходит с того света, чтобы построить дом для единственного выжившего товарища, — это каждый пусть решает сам, я готова только описать все, как есть. Синий платок расстилается на авансцене, на него высыпается горка овса. Кирпичик хлеба — избушка. Сложенный конверт со штампами полевой почты — крыша. Дымящаяся папироска — труба. Ремень — дорожка, ведущая к синей реке. Звездочки с пилоток, воткнутые за забором, — кладбище. Сухие прутики — деревья. Поставленные одна на другую консервные банки и луковичка сверху, нательный крестик — церковь… Вот и готов домик на горе — сказочный домик, возможный только во сне и в мечте о несбыточной лучшей доле. «Живите!..»
Комментарии (0)