1. Почему вы обращаетесь к материалу о войне? Что это дает? Почему это важно для вас?

Любая война — это экстремальная ситуация для человека, в которой он проявляет свои лучшие или худшие качества. Мне кажется, мы часто не знаем себя. Мы не знаем, на что мы готовы, на что мы способны, кто мы на самом деле.

2. Каковы возможности театра в воплощении военной темы? Какова степень правды и подлинности?

Художественная подлинность необходима. Важна мера условности в изображении не только военного, но и мирного времени. Театр — вообще искусство условное. Мы понимаем, что это актеры, они живут своей жизнью, потом представляют нам других персонажей, что это не улица, а сцена, что это не снег, а белое полотно. Но если мы верим в это и создаем художественную среду, то и зритель способен в это поверить. Важна правда чувств, а не правда в изображении крови, выстрелов, смертей. Это все только отталкивает, а не заражает чувствами.

3. В чем театр ограничен?

Театр ни в чем не ограничен. Это, пожалуй, одно из самых крутых искусств, которое способно на все. Его потенциал никогда не исчерпается.

4. Из чего складывались ваши сведения о Великой Отечественной войне, ее ощущение?

Прежде всего, от моих родителей, которые в детстве пережили эту войну. Моя мама, как и героиня нашего спектакля, ехала в поезде из Прибалтики. Они с сестрой были совсем детьми. Они добирались месяц в этих поездах, выбегали из них, когда поезда бомбили, прятались в насыпях. Один из моих дедушек погиб на войне. Второй — дошел до Берлина. Я все эти рассказы знаю из семьи. Но есть еще литература, да и генетическая память нашего народа.

6. Для вас работа с военным материалом — работа с мифом или с подлинной историей?

В театре ты не работаешь с мифом, ты работаешь с отдельной историей, с конкретными персонажами, с конкретными обстоятельствами. Никакого мифа здесь нет. Он может возникать в результате твоей работы. Здесь все очень точно, все выверено по обстоятельствам пьесы.

7. Насколько актуальна для России и ее искусства тема войны?

Россия — одна из стран, которая воевала слишком много. Это были большие войны и локальные. На нашу долю выпали внутренние войны — Чеченская война, сейчас идет война на Донбассе. Это не может не быть актуально для генетики этого народа.

8. Мы знаем правду о войне?

Нет, мы не можем знать всю правду. Правду знают те люди, которые воевали. Мы знаем то, что мы можем почувствовать, что мы можем услышать, каким-то образом воссоздать, делая спектакли, рассуждая об этом. Но вся правда людей, которые умирали, теряли друзей, близких, родных, — это страшная правда, которую не то что хочется знать, не дай Бог такое повторится. Важно, чтобы мы не забывали об этом. Чем дальше мы отдаляемся, тем дальше эта правда, тем меньше остается людей, которые могут что-то по-настоящему об этом рассказать.