«Мадонна с цветком» (по роману М. Глушко).
Театр-студия п/р О. Табакова. Режиссер и художник Александр Марин
— Ля бильдо пендас сур ля муро — слышите, как звучит?
— …сур ля муро, — повторила она.
— Это всего-навсего: «картина висит на стене»…
Ей было жаль, что фраза оказалась будничной, она звучала так, словно в ней зашифровано признание в любви.
Роман крымской писательницы Марии Глушко «Мадонна с пайковым хлебом» автобиографичен.
Глушко пережила войну двадцатилетней девушкой, героине ее романа — Нине — почти столько же. Она увидела войну глазами беженки, глазами тех, кто вынужден был скитаться, жить в изматывающем ожидании родных, ушедших на фронт. Вереница городов — Москва, Пенза, Ташкент, Саратов — проносится в окнах плацкартных вагонов. Действие романа разворачивается в тылу: на замерших полустанках и вокзальных перронах, в тесных, разоренных войной домах и переполненных больницах, в длинных очередях за ежемесячным пайком и письмами с фронта. Главные герои — не бойцы с передовой, а их женщины: матери, жены, сестры и дочери. Роман Марии Глушко о людях, проявивших героизм в испытаниях будничной жизнью, не утративших, вопреки каждодневному несчастью, сострадания к судьбе чужих людей.
Режиссер Александр Марин уплотняет многостраничный роман Глушко до двухчасового сценического действия. История Нины — ее сыграла студентка третьего курса колледжа Олега Табакова Юлиана Гребе (дебют актрисы на сцене Табакерки) — рассказана им как путь взросления и крещения войной. Александра Марина интересует не частная история главной героини, дочери генерала, жены курсанта, которая беременной уезжает из Москвы, сначала отправляясь на безуспешные поиски мачехи в Ташкент, затем к родственниками мужа в Саратов, а судьбы повстречавшихся ей людей. Первый и самый важный урок, который получает Нина, — у всех на войне одна судьба и одна беда, горе каждого здесь всего лишь — «одно из…».
Поначалу перед нами еще совсем юная, немного наивная, чересчур прямодушная барышня. Копна русых волос, белоснежная, фарфоровая кожа, детское лицо с грустными глазами и сонно приоткрытым ртом делают ее похожей на Мадонн с полотен художников Возрождения. Для Нины война — это внезапное расставание с мужем, тревожная неизвестность впереди. Из уютного семейного гнезда режиссер выталкивает Нину то в душные, набитые спящими людьми тамбуры, то на обледенелые полустанки, где стены обклеены объявлениями о розыске пропавших родственников (мятыми бумажками назойливо трясут перед ее носом), то на пустующие рынки, где торговки, перекрикивая друг друга, продают последнее, что у них есть. Несколько передвижных серых фурок молниеносно перебрасывают действие из одного места в другое. Но Нина вдруг представшую перед ней реальность войны видит словно бы сквозь сон. Она пока еще не участвует в событиях, лишь наблюдает за ними со стороны. И потому ведет рассказ всё больше не от первого, а от третьего лица. В мыслях она переносится в беззаботное прошлое, во времена ее свиданий с будущим мужем Виктором (его играет Павел Шевандо), их первых признаний в любви.
Но реальность войны неумолима. И Нина то и дело теряется в толпе бегущих и теснящих друг друга людей. Чем ближе к ней подступает опасность, тем отчетливее она начинает различать мир вокруг, вглядываться в незнакомые лица людей, оказавшихся рядом. Это и беженец Лев Михайлович Александра Кузьмина, тщетно пытающийся разыскать пропавшую племянницу. Он добывает Нине билеты на поезд и находит ей солдат в проводники. Это и молодая девушка Ада Евгении Борзых, которая делит с Ниной хлеб и кров в доме родственников мужа Нины, которые воспринимают невестку как лишний рот. И баба Женя Алены Лаптевой, ждущая сыновей с фронта, и одинокая, выжившая из ума старуха Ипполитовна Натальи Качаловой. Обе выхаживают младенца Нины и ее саму, сбежавшую из дома мужниной семьи. Неродные по крови люди становятся для Нины родными по судьбе. Не случайно, например, что отца героини и Льва Михайловича играет в спектакле Марина один актер. Своего отца Нина почти не видела и не знала. Здесь же Лев Михайлович, с кем не раз сводит героиню жизнь, проявляет к ней отеческую заботу.
В спектакле Александра Марина, как и в романе Глушко, верх берут не законы войны (где выживает сильнейший), но христианские законы (не суди, не укради, не создай себе кумира). И, конечно, сравнение бабой Женей Нины с Мадонной, изображенной на старой закоптившейся литографии, вовсе не случайно. Здесь каждый несет ответственность за более слабого и нуждающегося. Нина перестает быть отстраненной наблюдательницей именно в тот момент, когда истории встреченных ею людей она начинает переживать как события глубоко личные. Так, брезгливость к гулящей бойкой девке Клавдии Зои Кузьминой, кормящей ее младенца, сменяется в Нине чувством стыда за свою чрезмерную гордость и искренней благодарностью. На войне никто не может быть свят, но у каждого есть выбор, личные усилия совести позволяют сохранить в себе образ божий. Нина понимает, что не имеет права судить Зою, так же как не имеет права судить лучшую подругу Марусю, продающую свое тело. У Нины есть выбор: пойти по пути Маруси или жить по своим нравственным законам. Настороженность и страх перед Ипполитовной уступают место нежности. Первые слезы на глазах Нины появляются в тот момент, когда она читает письмо о смерти Льва Михайловича. В письме она пропускает неизвестную ей фамилию Райский, но приписка в конце «сур ля муро», обдав Нину горькой тоской, заставит ее вспомнить этого странного, всегда немного смущенного интеллигента, который найти свою племянницу так и не смог. Лицо Нины впервые озарится радостью при известии об освобождении Сталинграда. Изменения во внутреннем мире Нины Юлианы Гребе еще пока только намечены, это скорее робкие штрихи, нежели объемный, законченный портрет героини.
В этом спектакле более всего запоминаются актерские работы Алены Лаптевой и Натальи Качаловой. Героиня одной сурова, молчалива, кажется, что ей чуждо любое проявление чувств. Но горе и боль о без вести пропавших сыновьях застывают на ее лице в тот момент, когда она видит Нину, убаюкивающую младенца. С самых дальних полок пустых шкафов она достанет детскую одежку и словно невзначай, небрежно бросит перед Ниной. Но мы поймем, что эти детские чепчики («Для Колькиных…») — самое ценное, что осталось у Жени, что так бережно и долго хранилось ею. Ее суровое молчание лишь однажды прервет дикий вопль — когда она узнает о смерти сыновей. Ей невыносимо слушать прекраснодушные рассуждения Нины о вожде, за которого идут умирать люди. Женя убеждена, что вождем не может быть тот, кто не подготовил народ к войне, кто не знает или делает вид, что не знает о вымирающих с голоду деревнях. Солдаты идут на фронт, но только не за «тятю», — раздраженно отвечает она Нине. Героиня Лаптевой — тип сильных и волевых женщин, внешне очень похожих на усталых и высушенных мужчин (половая принадлежность стерта), но внутренне не утративших материнской чуткости, нежности, душевной подвижности.
В противоположность Жене Ипполитовна — дородная, шумливая, потешная деревенская баба. Она сыплет проклятия, перемежая их молитвами. Она блаженная и хитрая юродивая, бродяжка и странница. Не случайно Нине она кажется колдуньей. Ипполитовна не выпускает из рук карты, на которых гадает на будущее всем желающим. Выходит — скорое окончание вой ны и встреча с родными. В сущности, Ипполитовна оказывается единственной отдушиной для окружающих ее людей, ее слова ложь и блажь, но никто не в силах от них отмахнуться. Именно Ипполитовна вселяет в людей веру, сохраняет надежду, дает им утешение.
В финале спектакля Александра Марина Нина отходит на второй план, пропуская на авансцену остальных героев. Она признается этим людям в любви, говоря о том, что именно они «помогли ей прийти в сегодняшний день». Но и сама Нина — она стоит перед нами с белым цветком в руках вместо пайкового хлеба — позволила им спастись от одиночества в заботе о чужих людях, как о родных, которых многие из них так и не дождались.
Май 2015 г.
Комментарии (0)