Резко гаснет свет! Что случилось? А, наверное, неполадки с электричеством — обычное дело. Тем более здесь, в бастионе Петропавловской крепости. Смотрите, как сыро! Проводка-то, поди, старая, с советских времен не меняли…

Но свет вдруг выхватывает из недоуменно переговаривающейся толпы две фигуры, и шум разом смолкает. Спектакль начинается прямо здесь, в фойе.

В «Театре Поколений» — собственная неповторимая атмосфера. Кирпичные стены, низкие потолки, тюремная сырость, полумрак…

Две молодые женщины. Красивые. Сильные. Примерно одного роста, темноволосые. Классические серые брюки с облегающей майкой — у одной, длинное серое платье — у другой. Это древнегреческие сестры, Антигона (Светлана Смирнова) и Исмена (Анна Дунаева). Идет спектакль по трагедии Софокла «Антигона» (режиссер Эберхард Келер).

А. Дунаева.
Фото И. Устиновича

Антигона настроена воинственно, в ее образе подчеркнуто мужское начало (неслучайно она в брюках), но ее безрассудному протесту противопоставлен здравый смысл ее сестры. Исмена не менее решительна, чем Антигона, но отстаивает закон. Она хочет жить и призывает сестру «не делать того, что им не по силам», не идти наперекор воле царя.

«О дерзкая, наперекор Креонту?»

Сегодня эти слова несут не тот смысл, что вкладывался в них раньше. В нашу эпоху отсутствия четких нравственных норм человек, отстаивающий закон, — явление непривычное. Привычно и знакомо другое: эпатаж, состояние смятения, неуверенность ни в чем, даже психопатия. Но вот ровная выдержанная логика, психологический покой и здоровье — это что-то из прошлого века, нынче такое «здоровье» не в моде. Природа же созданных Анной Дунаевой образов именно такова: это цельные и уравновешенные личности с внутренним императивом, сопротивляющиеся окружающему хаосу. У Исмены есть четкое понимание правды, идеалы, однако обстоятельства заставят ее отступиться от них, признать себя причастной к противозаконным действиям сестры.

Такая судьба вообще характерна для героинь Дунаевой. Наиболее значительной ролью актрисы на сегодняшний день можно назвать Мари в спектакле Адриана Джурджиа «Болезни молодости» (по пьесе Ф. Брукнера).

О. Белинская (Дезире), А. Дунаева (Мари). «Болезни молодости».
Фото М. Скорлупкиной

В пьесе впрямую противопоставляются «болезнь» и «здоровье». Высокая, худощавая, с манерами графини, плавно-ленивыми, вальяжными движениями и какими-то уставшими глазами Дезире в исполнении Ольги Белинской и быстрая, ловкая, деловитая Мари настолько разнятся с первой минуты, что их сближение сразу представляется взрывоопасным. Они словно олицетворяют собой заложенный в пьесе конфликт порядка и хаоса (здоровья и болезни). Мари постоянно активна, собранна. Но с развитием сюжета ее деловитая подвижность переходит в истерику, она словно инфицируется болезнью своего времени (действие происходит в Вене в 1923 году: время рухнувших идеалов и искалеченных судеб).

В сущности, история Мари о том, как здоровый человек заражается и умирает.

А поначалу Мари кажется самой благополучной из всех героев. Она передвигается широкими размашистыми прыжками, пересекает сцену по диагонали, громко шлепая босыми ногами по холодному полу. Мари готовит комнату для вечеринки в честь получения ею ученой степени. По полу разбросаны подушки, в диагональную цепочку выстроен пока еще ровный ряд стульев. Другие персонажи будут периодически нарушать эту линию, а Мари вновь и вновь поправлять ее, пока сама же не разнесет все к чертям.

А. Дунаева играет сильную натуру, умеющую любить, причем любить деятельно. Мари не способна просто плыть по течению, ее природа воинственна, она страстно стремится упорядочить свою жизнь, оградить себя от нестабильности пошатнувшегося мира. И даже когда все вдруг перевернется, извратится, встанет с ног на голову, она будет пытаться выстроить ровную линию, словно кому-то что-то доказывая. Мать по природе, опекающая всех, Мари в то же время хочет быть и ребенком, окруженным вниманием и заботой. Она умеет ценить эту жизнь и целиком отдается тому, чему служит, не усложняя и не рефлексируя. Мари способна на очень многое, но, такая сильная и уверенная, самая как будто приспособленная к этой жизни, из всех героев спектакля она меньше всего готова к предательству. Смотрит прямо и вызывает на такую же прямоту, не желая смириться с тем, что люди другие: они придумывают простым вещам какие-то сложные объяснения и скрываются под разными масками. Мари же упрямо, как ребенок, стремится к простоте и ясности. Сила характера усугубляет это упрямство, порою преображая его в бескомпромиссность и властность.

Постепенно рушится мир ее ценностей. В финале Мари становится такой же опустошенной, как другие персонажи. А. Дунаева играет сопротивление и слом.

Ее роли складываются в определенный человеческий тип. Это сильные и цельные личности, им свойственно присутствие некой внутренней нормы, которой нет во внешнем мире. Так рождается вполне романтический конфликт сильной личности и пошатнувшегося мира, в котором последней не место. В итоге внутренний стержень героини ломается.

Еще один спектакль Адриана Джурджиа «Blackbird» (по пьесе Дэвида Хэрроуэра). Пространство в спектакле решено в раздражающе ярких, до рези в глазах, тонах. «Мертвые» пластмассовые красные стулья, стол и белая комната — это вся декорация. Место действия не меняется. Большие плоские лампы дают яркий, неестественный, холодный свет. Все это делает атмосферу психологически напряженной.

На сцене только двое: молодая красивая женщина Уна (Анна Дунаева) в стильном, но строгом коричневом платье и стареющий мужчина — Рэй (Николай Иванов) в светлой рубашке и брюках, рабочем костюме рядового сотрудника какой-то фирмы. И еще мусор… вокруг много мусора: на столе, на полу и в ведрах…

Уна пришла на работу к Рэю без предупреждения. Она появляется эффектная, но холодная и закрытая. В сером плаще, больших черных очках, волосы спрятаны под шалью. Постепенно Уна начинает все это снимать, и физическое «раздевание» идет параллельно психологическому.

А. Дунаева (Уна). «Blackbird».
Фото М. Скорлупкиной

Это история встречи двух людей с искалеченными судьбами. Пятнадцать лет они не виделись, и вот сейчас выясняется, что, вопреки фактам, отношения двенадцатилетней девочки и взрослого мужчины не были отношениями жертвы и насильника, не были извращением. И хоть это вопиющее нарушение каких бы то ни было законов, они по-настоящему любили друг друга. Детская любовь, смелость обернулась трагедией. Пятнадцать лет Уна была объектом для бичевания, общественная мораль осудила ее, в глазах людей она стала преступницей. Теперь перед нами женщина, пережившая глубочайшую психологическую травму. Она прошла через бездну унижений; лишенная периода взросления, брошенная из счастливого детства в непрекращающийся кошмар, Уна научилась быть циничной. Чем больше мы узнаем героиню, тем сильнее чувствуем ее глубокую внутреннюю усталость. Она явилась сюда разорвать эту цепь, услышать от Рэя ответы на свои вопросы, пришла презирающей и надменной. Но в финале мы видим, что детское чувство еще живо в ней: двенадцатилетней девочкой она полюбила случайно, но самоотверженно и честно, как возможно полюбить только в первый раз. И от их преступного прошлого им никуда уже не спрятаться — оно не позволяет жить настоящим, не позволяет быть счастливыми. А будущего у Уны нет, это понятно буквально с первых минут ее появления на сцене.

Актера во многом формирует театр, в котором он играет. «Поколения» — совершенно оригинальное, стоящее несколько особняком явление в петербургском театральном мире. Его актеры — преданные ученики и последователи З. Я. Корогодского, учившего ревностному служению театру (актер — это высокая профессия, требующая полной самоотдачи, постоянного самосовершенствования). Такой подход к актерской профессии нынче стремительно вытесняется, в век скоростей и денег все поставлено на поток: актеры задействованы во множестве проектов сразу. Театр Поколений в этом смысле «отстал от времени»: ученики Корогодского никогда не открывают рта, если им нечего сказать.

А. Дунаева (Снегурочка). «Опыт Снегурочки».
Фото М. Скорлупкиной

В выборе тем «Поколения» придерживаются определенной политики, стремясь создать своеобразную «хронику времени». В репертуаре — пьесы драматургов, впервые представленные на русской сцене. И, конечно, театр с таким названием не мог пройти мимо темы поколений. В спектакле Валентина Левицкого «Опыт Снегурочки» по пьесе А. Н. Островского Дунаева в заглавной роли напоминает подростка: упрямая, эгоистичная, обидчивая. Этот спектакль нельзя назвать удачным, но если и остается что-то в памяти, так это Снегурочка Дунаевой. Актриса продолжает здесь свою тему. Брошенными в жизнь без поддержки, без руководства старших были и Антигона, и Мари. Вот и Снегурочке, как нашему поколению, свойственна оторванность от традиции, ей приходится самой выбирать, во что верить и какой быть: она заброшена в этот мир без знания о нем, без понимания его. Но это не тихая беззащитная Снегурочка, она настойчива и упряма, ее пластика выдает сильного человека, способного дать отпор. Движения Снегурочки—Дунаевой уверенные, резкие, она как будто твердо стоит на ногах. Но и эта история закончится поражением — Снегурочке, как известно, суждено растаять.

Природа героинь А. Дунаевой едина, но каждый раз это новый характер. В актерских этюдах на тему животных (спектакль «Далеко на озере Чад. Пространство инстинкта», ТЮЗ им. А. Брянцева) она со студенческим запалом перевоплощается в четвероногих. Спектакль создан по мотивам давней работы З. Корогодского (в 1992 году из программного студенческого упражнения — изображение животных — возник своеобразный, актерски подробный спектакль. Корогодский соединил студенческие этюды, используя мотивы знаменитых рассказов о животных Лондона, Даррелла, Тургенева, Толстого, Куприна и т. д.). Современный спектакль Данилы Корогодского посвящен памяти З. Я. и также представляет собой рассказы о животных. В стае волков, например, где у каждого серого свой характер, Дунаева изображает волчонка. Он подвижен, задирист, ни на секунду не упускает происходящее из виду. Еще одно животное — только что родившийся верблюжонок: он учится ходить, сопит от напряжения, падает, переворачивается. Ножки трясутся, подкашиваются, но в глазах у него абсолютный восторг и восхищение умелыми родителями. Он прижимается к ним, тыкается мордочкой и всем своим видом выражает, что называется, «щенячью радость». Актриса очень пластична, органична в ролях детенышей, в ней самой есть что-то детское: небольшого роста, худенькая, ее большие серые глаза буквально излучают энергию. Дунаева много улыбается на сцене — широко, лучисто… Правда, улыбка эта редко бывает беспечной и радостной.

В спектакле «Лампочка» — тоже, в сущности, скорее театральном концерте, состоящем из ряда пластических номеров, объединенных цепочкой лейтмотивов, — Анна Дунаева — итальянский клоун. Она появляется в ярком гриме, энергичная, прыгучая, заразительная. Реплик в этой роли почти нет, только мимика, взгляд, жест, по-клоунски утрирированные эмоции. Дунаева включает зрителя в игру, но, как у любого настоящего клоуна, комизм у нее граничит с глубоким трагизмом.

А. Дунаева (Тиресий). «Антигона».
Фото М. Скорлупкиной

Диапазон? Лирические героини, нелепые подростки или женщина-вамп, в которую превратилась Уна в спектакле «Blackbird»… В «Антигоне» А. Дунаева играет не только Исмену. Она и Вестник, принесший Креонту «недобрую весть» о совершении ритуальных обрядов над трупом Полиника, смешной и жалкий (полная противоположность Исмене, женственной и выдержанной). Она и трусливый мальчишка в мужском пиджаке, больших нелепых ботинках, с убранными под шапку волосами (Исмена же — «высокий» персонаж, у нее прямая осанка, гордо поднятая голова, вызывающий взгляд). Она и слепой провидец, сгорбленный, трясущийся старик (одетая в лохмотья, съежившаяся, Дунаева здесь едва узнаваема).

Даже ее голос, довольно низкий и слегка сипловатый, может звучать женственно, мягко, соблазняюще, а может казаться по-мужски грубым и хриплым. Но никогда Анна Дунаева не выходит в роли, абсолютно неблизкой ей.

Эта актриса играет необычную для нашего времени мелодию. Ухо уже привыкло к диссонансам, к неразрешенным аккордам, рваному ритму. А она, хоть и совсем молода, — словно мелодия другого поколения. Ее тема звучит уверенно, чисто, вверх по устойчивым ступеням гаммы. Она могла бы быть идеальной героиней, скажем, советской драматургии. Но каждому явлению свое место и время. Так Анна Дунаева строит драматургию своих ролей. Жизнь диктует свои правила, и ее героини ломаются, разрушаются, гибнут.

Резко гаснет свет! Что случилось? А, наверное, неполадки с электричеством — обычное дело…

Февраль 2009 г.