«Чушь во фраке». Товарищество с неограниченной безответственностью «Комик-трест».
Режиссер Вадим Фиссон

— Что за «чушь»? Какая «чушь»?

— Вовсе она не «какая», она во фраке.

— Нет, все-таки — «какая»? Именно-именно!

— Пожалуйста — театральная, фиссоновская…

— А-га-а-а…

— Какой-то «Вэ» Фиссон набрал всяческой театральной «штукистики», эстрадной ерунды, попросту говоря, приятной мелочи, назвал сие «Чушью» и облачил во фрак.

— Как же ж так, что ж такое?! Удивительное дело! Что из этого могло получиться?!

— Не что, а замечательно!

В. Фиссон на репетиции.
Фото В. Потапова

Ку-ли-сы… Ох, Боже мой, как хочется за кулисы, чтобы все-все там узнать, отведать и постичь. Как хочется! Однако всякое действо не может быть раскрыто до конца. Инфернального привкуса слово «табу» обладает изысканным ароматом колдовских трав.

Раз, два, три, четыре — Ап!

«Мона, мона, мона, мона …» — две четверти, устойчивые ступени какого-то там мажора, прямой свет… Выход!

Двое в длинных серых плащах. Она — хрупкая и красивая. Тонкие черты лица, сияющие глаза. Немного похожа на мальчишку-подростка с модной стрижкой. Воплощение актерского обаяния. Он — хорош собой настолько, что хочется смело назвать его супергероем. Handsome, как говорят англичане.

Они не выходят на сцену — бухаются, словно снежный ком. Они рады этому вечеру, театру, зрителям, друг другу. Они — улыбаются! Им хочется шутить, балагурить, развлекать публику, и они делают это с восторгом. Главным козырем станут не слова (шутки, каламбуры, апарты), их заменит пантомима, музыка, танец.

Водопад выдумок. Калейдоскоп превращений. Короче говоря — «чушь» по полной программе!

Для одного такого маленького представления фантазий даже слишком много. В каждой сценке «чушь» на «чуши» и «чушкой» погоняет. Превращения следуют со скоростью видеоклипа. Ее «старый официант» становится «старушкой с авоськой», потом «экстравагантной танцовщицей», «наседкой», «лебедем» и проч., проч., проч.!

Н. Фиссон (Она), С. Щербин (Он).
Фото В. Потапова

Его «мальчишку из кинотеатра» заменит «нервный партнер» той самой танцовщицы, затем появится «одноглазый петух», еще несколько представителей фауны, а в перерывах Он — детектив со стульями.

Артисты будто бы на ходу выдумывают свои «штучки», словно экспромтом создают свои забавные персонажи или предметы. Спектакль идет на подъеме, эмоции захлестывают. Пожалуй, лишь один момент вносит в спектакль ноту грусти. Скорее, конечно, лирики, но и немного грусти. Когда появляются куклы.

Поскольку Он и Она могут быть кем угодно и чем угодно, то создать мини-кукольный театрик, согласитесь, совсем не сложно. Тем более, что роли кукол исполняют сами артисты. На живых кукольных лицах — малейшие внутренние и непосредственные переживания. А дальше — тряпичные маленькие тельца Музыканта и Певицы. Он сочинил ей песню, и они вместе ее поют. И еще танцуют. Кукольные ножки в дивных ботиночках исполняют руки актеров. Именно исполняют. Удивительно и трогательно, под музыку Армстронга. А когда музыкант достанет свою знаменитую (не менее, чем голос) трубу, но только совсем крохотную, захочется совершить безумный, но благородный поступок. Вот так!

Загадочный «Вэ» Фиссон оказался не просто Фиссоном, а как бы двойным, т. е. Фиссон + Фиссон. К тем двоим, что на сцене, он третий. Вернее, они к нему. Еще вернее, тот, который на сцене, вовсе не Фиссон, а Щербин. Сергей Щербин. А вот Она — Фиссон. И тот, который «Вэ», тоже. Фиссон и Фиссон. Вадим и Наташа. Режиссер и актриса. Идея и воплощение. Мысль и эмоция. Короче, профессиональные любители театральной «чуши».