«Лафкадио» (по повести Ш. Сильверстайна).
Театр «Будильник» (Москва).
Режиссер Светлана Иванова, художник Дмитрий Разумов
На премьере спектакля «Лафкадио» по книге американского писателя Шела Сильверстайна хохотали буквально все: и сидевший в первом ряду маленький мальчик, и пришедший посмотреть на новую работу своих недавних учеников Константин Аркадьевич Райкин, и остальные — взрослые и не очень — зрители. Веселье в зале началось с первых моментов представления, когда один из актеров, Казимир Лиске, из-за занавеса просунул в зрительный зал руку с напяленным на нее носком, который начал по-свойски болтать с собравшейся публикой. Вскоре оный предмет гардероба был водворен на приличествующее ему место, но взрывы смеха сопровождали действо уже до самого финала.
Если попытаться дать короткое определение личности мистера Сильверстайна, то наилучшим ответом будет: человек-праздник. Обладатель внушительной внешности: богатырский рост, колоритная кустистая борода в сочетании с лысым черепом, крупнозубая улыбка, он по части творчества был мастер на все руки (музыкант, автор карикатур, сценариев, взрослой юмористической прозы и книг для детей).
Притчи и сказочные истории чаще всего сочинялись от имени дядюшки Шелби (именно так представился зрителям «говорящий» носок с нашитыми на него глазками и ртом). Первая повесть — «Лафкадио» (1964) — получилась настолько недетской, что ее долго не хотели печатать. Одна решительная дама-издатель все-таки отважилась на этот судьбоносный для автора поступок — и не просчиталась. Теперь «Лафкадио» давным-давно переведен на многие языки мира, несколько лет назад его узнали и в России. Говорят, по текстам Сильверстайна удобно учить английский — все слова простые, без зауми, но от них, собранных вместе, на душе как-то теплее. Без взрослого снисхождения, скидок на возраст и умильных интонаций Сильверстайн обсуждает с детьми самые сложные вопросы, иногда честно не давая на них «правильных» ответов.
Герой книги «Лафкадио», молодой лев Грыгрр, както раз встретив в джунглях охотника, имел неосторожность предположить, что между ними возможна дружба с совместными посиделками у камина и поеданием мармелада. Охотник резонно возразил юному недотепе, что ищет отнюдь не друга, а красивый коврик из львиной шкуры. Наш герой с таким мироустройством категорически не согласился и, отобрав у незнакомца ружье, научился чрезвычайно удачно из него стрелять. Вскоре в лесу "стало как-то безохотнично, а напротив, очень даже птично, кролично и преотлично. Львы ходили толстые и счастливые. И у каждого был свой коврик из охотника«*.
* Здесь и далее — перевод с английского Григория и Дарьи Кружковых.
И все было бы хорошо, да только появившийся однажды в джунглях ушлый импресарио предложил нашему льву большие деньги и очень-очень много мармелада за выступление в цирке в качестве льва-снайпера. Лев переехал в большой город, заработал кучу денег, съел гору мармелада, однако потерял свое «рычащее» имя (взамен он обзавелся благозвучным сценическим псевдонимом Лафкадио Великолепный) и фактически перестал быть львом.
К. Лиске, О.-Л. Байрон в спектакле. Фото Д. Разумниковой
Спектакль «Лафкадио» (режиссерский дебют Светланы Ивановой, актрисы, появляющейся, как правило, в новодрамовских спектаклях) сыграли дуэтом прошлогодние выпускники Школы-студии МХАТ, ученики Константина Райкина Один Байрон и Казимир Лиске. Молодые исполнители устроили на крошечной сцене настоящий праздник: изобретательные трюки были отрепетированы до идеальной легкости и исполнены в стиле высокой клоунады. Представление сопровождалось «устрашающим» львиным рычанием, оглушительным треском лопающихся воздушных шариков, вытанцовыванием балетных па.
На сцене образовался буквально «клубок» из двух исполнителей, причем они так легко перекидывали друг другу роли и реплики, что разобраться, кто же из них все-таки играет главного героя, было непросто. Подручными средствами для актеров послужили две табуретки, ножницы и огромный рулон бумаги, которая по мере надобности отматывалась и превращалась, например, в ванную комнату гостиничного номера, где импресарио купал впервые попавшего в большой город льва, или в декорацию парикмахерской, где главный герой был приведен в подобающий вид, или в арену цирка. По ходу спектакля на той же бумаге рисовали соответствующее мизансцене место действия: деревья, высокие дома большого города, люстру, освещающую из-под купола цирка выступление Лафкадио (и эти картинки были похожи на комиксы и рисованные мультфильмы самого Сильверстайна).
Логично предположить, что личность писателя знакома выросшим в США молодым исполнителям. Пожалуй, самым сложным для них было
произнести практически без запинки и без акцента прихотливый текст русского перевода «Лафкадио» — здесь чувствуется немалая заслуга С. Ивановой и как педагога Школыстудии МХАТ по сценической речи.
Несмотря на царившее на сцене веселье, о проблеме, скрытой за фасадом этого праздника жизни, не забыли. Эпизод выступления Лафкадио Великолепного в цирке можно считать для спектакля переломным: именно после этой блестящей буффонады актеры завели разговор о таком свойстве больших денег, как полная нивелировка личности их обладателя.
Переодевшись в строгие черные костюмы, Один Байрон и Казимир Лиске рассказали о превращении пусть дикого, но свободного жизнелюба-льва в уставшего от удовольствий светского тусовщика.
Как быть, если ты превратился в безликое ничто, затерялся среди множества одинаковых потребителей одинаковых благ? Что делать, если ты и сам не заметил, как миновал «точку невозврата»? Может, не стоит беспокоиться? Может, и вправду все эти горы «мармелада» являются пределом развития человеческой цивилизации, целью, к которой каждый должен стремиться?
В конце истории вопрос, найдет ли бывший лев, так до конца и не ставший человеком, собственную индивидуальность, остается открытым. Ни автор книги, ни создатели спектакля ответа на него не дают.
«Солнце клонилось к закату, цепляясь за край холма, жара в джунглях начинала спадать, заморосил теплый дождик, а Лафкадио Великолепный все шел и шел один по долине», — так закончил свою историю дядюшка Шелби. А молодые актеры от его имени в конце представления пожелали: пусть кто-нибудь из присутствующих обязательно встретит вернувшегося из подобных поисков себя самого, воскресшего к новой жизни.
Июнь 2010 г.
Комментарии (0)